Ведарь

Пошутили! Шутники, блин! Эх, я сейчас и вылезу, эх, я сейчас и выскажу! Как же так можно? У меня тетя при смерти, непонятно, что случилось с девушкой, а им лишь бы развлекаться!

Когда я повернулся к выходу, то рукой наткнулся на незаметное углубление в стене. Закиданное землей — не сразу и увидишь, а в темноте и подавно!

Из-под земли показалась полуистлевшая ткань холщевины. Корни сосны успели прошить её насквозь, пришлось выдирать твердые щупальца, чтобы достать мешок, не повредив находящегося внутри арбалета. Зацепилось за растущий корешок, но я уперся посильнее и дернул. С треском рвущейся ткани мешок освободился из деревянных оков. В лицо дождем полетели мелкие камушки, остатки корешков и черная земля.

Что-то твердое. Я пополз обратно. В детстве меня вытащили, а тут приходится лезть назад самому. Но лучше сам, чем с лапой перевертня.

Подобные мысли проносились до тех пор, пока не вылез наружу, вытолкнув вперед мешок.

Тут же последовал комментарий с другого берега, но у меня не было никакого желания отвечать колкостью, поэтому возглас остался без внимания. Я поднялся с земли и начал разворачивать полуистлевшую ткань.

На солнечный свет показалось коричневое ложе арбалета, черные плечи из неизвестного металла, винтовочный приклад в непонятных рунах. Этот арбалет мало похож на виденный в фильмах, скорее соединение древнего и современного. Медные вставки позеленели от времени, тетива аккуратно обмотана вокруг плеча. Красивое, мощное оружие, внушает спокойствие и уверенность.

На улице с таким не походишь, сразу же возникнут вопросы у представителей власти: мол, где взял, да есть ли там ещё такие. Я прикинул приклад к плечу, на ложе черные прорези, скорее всего крепления для оптического прицела. Тот самый арбалет, что я видел в том загадочном сне, когда меня вырубили после танцев!

Удобный, не тяжелый, хотя и массивный на вид, арбалет как влитой лежал на руках. Куча скрытых тайничков в прикладе отозвались на прикосновения легким гулом. Сила, ярость, мщение — три слова возникли при взгляде на это прекрасное оружие. Даже запачканный и зацветший арбалет внушал уважение.

Руки дрогнули, но я списал на усталость. Действительно, столько всего случилось, что поневоле остановишься на отдых. Но нельзя расслабляться. Образ серого перевертня с белым пятном на лбу заставил крепче ухватиться за арбалет.

Берендеи на другой стороне реки молчали, понимали, что сейчас ведарь общается духовно со старым орудием клана. Возможно, из него стреляли по берендеям, но как-то неловко об этом спрашивать у двух помогающих. Какой-то подлостью попахивает сам вопрос — «простите, а не убивали из него кого-нибудь из вашего племени?»

Я вновь накинул холщовую ткань на оружие и ринулся в леденящую воду, распугивая рыб босыми ступнями. Как только ступил на берег, сбрасывая оцепенение с окоченевших ног, где-то далеко в бескрайней тайге прокатился отголосок волчьего воя.

— Выдвигаемся! — отрезал Сидорыч, быстро кинув взгляд в направлении воя. — Бежать будем быстрее, чем раньше, так что запасайтесь воздухом.

— Эх, такая рыбалка сорвалась! — пробурчал Иваныч. — Жаль, но что ж поделать, надо ведаренка выручать!

Пять рыбин ещё слабо трепыхались на берегу, когда берендей пустил импровизированную острогу по течению. Иваныч завернул всю рыбу в промасленный пакет и засунул в рюкзак. В мой. Где и так лежала остальная снедь, с легкой руки берендеев сваленная на многострадальные плечи.

— Что-то случилось? — я решил прикинуться дурачком, пока надеваю берцы.

— Пока ничего, но с этой минуты ты стал для перевертней ещё опасней, и охота за маленьким ведаренком откроется не шуточная. На моей памяти ни разу не было, чтобы Дикая охота промахнулась со своей жертвой. Экий же ты неловкий, — Сидорыч подхватил падающий арбалет и тут же отдернул руки, — Вот же блин, забыл как жжется заговоренная медяха! Аккуратней с ним, ведарь. Неси как яйца.

— Как свои! — уточнил Иваныч.

— Благодарю за помощь, теперь бы узнать в кого пулять, а то вдруг начну палить во всех без разбора! — я вопросительно взглянул в глаза старика.

Тот хмыкнул и повел плечами, словно стряхивая с плеч накинутую куртку. Я веревкой прикрепил оружие к телу, плечи арбалета вровень с моими, ложе спускалось по позвоночному столбу.

— Придет время — узнаешь. Да и много-то не напуляешься, в прикладе осталась всего одна стрела. Других-то стрел никогда и не было, — старик кивнул на прикрепленный к спине арбалет.

— Хорошо. Я готов! — я попрыгал на месте, проверяя — все ли прилажено и ничего не болтается.

— Бежим также след в след. Михайло, не отставай! — старичок рванул с места в карьер.