Ведарь

У круглого окна стоял кряжистый мужчина, руки сжимали автомат Калашникова. Немигающие глаза уставились в окно. Морщинки на лбу собрались в четыре ломаных линии, мясистый нос встревожено раздувался. Черный ежик волос прикрывал кожаные складки на затылке. Он напоминал мощный пень в лесу, когда основание могло простоять века и после того, как упавший ствол сгниет.

— Хорошо парня выучил, Иваныч! Добре бьется! — низким голосом проговорил стоящий, и кивнул на окно.

Мы с Иванычем подскочили к окну, самолет как раз поднимался вверх, но отлично видна картина, как на перекинувшегося Вячеслава прыгали перевертни. Богатырская фигура качалась как тополь на ветру. То пропустит мимо себя кинувшегося перевертня, то махнет лапой так, что другой отлетает и пытается подняться. Несколько обнаженных человек лежали в изломанных позах, краснея кляксами на телах. Вот Вячеслав сбил одного на лету и добавил лапой, втоптав в зеленую полосу. После Славиного удара перевертень пополз с перешибленным позвоночником. Скалился, блевал кровью и полз.

Берендей действительно лихо расправлялся с противниками. Пока в один момент нападавшие не повернули лохматые головы в сторону от нашего самолета. Словно прислушались к чему-то, и, синхронно развернувшись, перевертни кинулись туда, откуда появились.

Глава 21

Вячеслав понесся за ними, слегка забирая вправо — то очнулись десантники и застрочили вслед убегающим зверям. На полоске остались лежащие тела, и мохнатые туловища. Вячеслав бежал, припадая на переднюю лапу, пока не рухнул ничком на землю. Но нашел в себе силы подняться и рванул дальше, пока не пропал из виду. Самолет набирал высоту.

— Ну, здравствуй, Ведарь! За что же тебе такая честь, что в провожатые вызвался самый старый берендей? — уголки глаз покрылись смешливыми морщинками, карие глаза взглянули испытующе, но без злобы.

Я откинул сиденье и присел на жесткий материал. Судя по тому, как переглянулись и обнялись помогший нам человек и Иваныч — знакомы они давно.

— Здравствуйте, сам поражаюсь такому везению. ещё бы объяснил кто, куда меня провожают, и почему с такой навязчивой свитой! — я кивнул на иллюминатор.

— Так ты ничего не знаешь? — мужчина почесал затылок, и удивленно взглянул на Иваныча.

— Вот эту фразу я слышу постоянно. Постоянное удивление: «Ты ничего не знаешь?» Надоело, честное слово! Создается ощущение, что соседский Тузик и то больше меня знает, но тоже молчит, как партизан! Хоть бы кто-то объяснил, вместо того, чтобы закатывать глаза и так натурально удивляться! — я не выдержал и сорвался на крик.

— Чего это с ним? — кивнул на меня военный.

— Спасибо, конечно, что помогли и выручили! Но нервы не выдерживают, когда куча вопросов, а вместо ответов только попытки убить. Это же кому так я понадобился, что снарядили целую орду перевертней для поимки? А когда спрашиваю, так сразу — молчи!!! Михал Иваныч, может, расскажете, почему вы меня так опекаете?! — со злостью отшвырнул рюкзаки к другому борту.

Шмякнулись о стенку и прокатились пару метров обратно. Военный проследил за полетом рюкзаков и уставился на меня тяжелым взором, словно огромным рельсом прижимал к стене.

— Высказался? А теперь слушай сюда, истеричка! Пока твою драгоценную задницу уносит самый надежный самолет доблестной гвардейской дивизии, на земле осталось лежать около двадцати парней! Двадцать жизни отданы за то, чтобы ты сейчас здесь визжал и ругался?! Да я тебя сейчас сам выброшу, и хрен добавлю во всю спину вместо парашюта! ещё вещами кидаться будет! А ну подними немедленно, щенок!!! — проорал военный.

— С места не пошевелюсь, пока не объясните, что происходит! — я крепко сжал зубы.

— Значит, сейчас к перевертням отправишься! Сосунок! — рявкнул военный, начищенный ботинок сделал шаг по направлению ко мне.

— Попробуйте! — нервное напряжение достигло своего пика, меня трясло, но не отступал.

— Успокойтесь оба, — выдохнул Иваныч, и устало присел на откинутое сиденье. — Успокойтесь. Сергей, направление знаешь, на пацана не серчай, у него тетку побили! Вот он и сорвался. Сейчас Сашок, сейчас все расскажу.

— Марию? — удивленно переспросил тут же побледневший воин, морщины лба пересекла глубокая задумчивая складка, — Кто смог такое сделать? Она же нас с тобой раскатала как младенцев, помнишь?

— Как же не помнить — да видно кто-то посильнее нашелся. Недаром же ведари один за другим пропадают. Кто-то их методично уничтожает, — Иваныч с треском размял шею, — Но кто?

— Опять на охотников открыли охоту? Вроде как убили его? — Сергей присел рядом с Иванычем, потер лицо ладонями.

— Убили его, Сергей, убили. Однако кто-то другой появился, вновь объединивший стаю. И охотится этот кто-то как раз на последнюю кровь. По другим областям нет такого, что творится у нас, — Иваныч поставил рюкзак возле ног, его ладонь постучала по обтянутому формой крепкому плечу, — Чайком-то угостишь?