Ведьма

После этого по ночам, перед тем, как заснуть девочка отправляла своё сознание дальше и дальше от дома. Ей нравилось исследовать земли, знакомиться с новыми духами, которые принимали её за свою. Нравилось ощущения полета, когда она парила над лесами, полями, вдыхая запах бесконечной свободы. Потом ей удалось уговорить Дэниала, и они вместе, взявшись за руки, бежали по деревне, ныряли в лес, а потом поднимались в небо на ближайшей поляне. С Изнанки все выглядело немного иначе — многие дома лежали в руинах, сквозь них прорастали деревья. Некоторые откровенно объедали тёмные сущности, кляксой засев в сенях и злобно сверкая оттуда глазами. Лес был древнее, стволы деревьев более могучими. Их в свои объятия заключал вездесущий мох, а в озере, обнаруженном за несколько километров от деревни плескались русалки. Сначала одна пыталась утащить Дэниала за собой, но парень достаточно резким ударом дал ей понять, что делать этого не стоит. Девица фыркнула, обидевшись и скрылась под водой, напоследок обрызгав их хвостом.

Смеясь, с венком лунный цветов на голове, девочка водила хоровод с дриадами и её голос сливался воедино с их, тонкой, нежной, как и она сама, мелодией уносился в небо, а Дэниал сидел чуть поодаль и заворожено наблюдал за этой картиной. Фелисия кружилась в длинной, но скрывающей лодыжки ночной тунике в свете бледной луны и чувствовала, как на самом деле ей не хватало этого. Как она глупо боялась развивать свой дар, который даже пыталась отрицать. И это не Дьявол — разве он, такой злой, как о нём говорят, может подарить это блаженство? Нет, даже великий Искуситель на это не способен.  Самое высокое и лучшее чувство в мире — оно находилось здесь. В Изнаночных лесах и реках, когда они с Дэниалом бродили по окрестностям, иногда отбиваясь от недобрых сущностей и болтали о всякой ерунде. Юноша рассказывал то, чему его учила мать и Фел впитывала эти знания как губка. Вряд ли бы она смогла применить их. Например, портал был слишком сложен для её понимания и способностей, зато колдун с удовольствием слушал о лекарстве и постоянно сетовал, как ему это хочется изучать и что он немного обижен на матушку. Дэниала бесконечно бесило, что она не рассказывает ему об этом лишь потому, что он — мужчина и должен обладать сильной, боевой магией, а не травы заваривать.

Фелисия смеялась. Флоренция и не подозревала, что по ночам они дополняют и даже преумножают знания друг друга тайком от неё.

Глава 6

День за днём и неделя за неделей. Минуты складывались в часы, а часы — в сутки. За окном светило солнце, лил проливной дождь, кружили хороводы листья, падал снег.

Редко к ним приходили люди, перед которыми Флоренция раскидывала карты и давала советы. И говорила — никогда не бери с них плату, потому что дар не продаётся. Его так же нельзя купить, ему сложно научиться, а легко он дастся тебе, только если есть изначально. Иногда женщина садила маленькую ведьму рядом, попутно объясняя некоторые аспекты — предсказывать оказалось весьма просто. Рука интуитивно тянулась к верной карте и оставалось только вспомнить что она значит, сложить это с вопросом человека и дать ему долгожданный ответ: что же делать?

Помогать Фелисии нравилось. Люди, приходящие к ним в дом, были добры. Они спокойно относились и к ней, не смотрели злобно или косо, как и на саму хозяйку. Только с благодарностью и добротой, они оставляли еду или ещё какие-нибудь мелочи. Карты всё же требовали какое-то пожертвование и зависело оно от вопроса: иногда они просили простое обещание о помощи в скором, или не очень, времени, иногда самые важную вещь для вопрошающего.

— Шут, — ведьма тяжело вздохнула, поднимая глаза на заплаканное лицо женщины. — Не отдавай свою дочь за него, не будет ей с ним счастья — только бесконечная дорога, да не определённость.

— Императрица, — она улыбалась одним уголком рта. — Будут у тебя дети, и мать из тебя выйдет, что надо. Не бойся этого.

Это происходило редко — Флоренция говорила, что нельзя помогать всем подряд. Одни добры к тебе, другим же нужно просто удостоверится, что ты ведьма, что бы было с чем идти к священнику. И таких людей нужно учится видеть, читать. Все судьбы — это отрытые книги, для таких, как они. По пергаменту стелились витиеватой вязью настоящее и будущее — уже проявившиеся чернила на старом листе произошедшего, и лишь бледные тени грядущего. И нужно уметь разглядеть, выделить нужное — потому что нельзя знать слишком много о том, что тебя ждёт. Многое нельзя предугадать, порой от одного невзрачного человечка зависит судьба целого государства. Всегда ставь большее на кон, всегда мысли широко — сделаешь хорошо одному, навредишь сотне.