Ведьма

Не слушающиеся ноги поднимают ведьму, она расправляет плечи, пальцы до побелевших костяшек сжимают кубок. Ведьма едва сдерживает улыбку, а на глазах выступают слёзы. Ведьма смотрит на Неё, на женщину, которая её вырастила, научила, на свою мать. Смотрит на стоящего, по правое плечо от Неё, парня — его лицо кажется непроницаемым, но ведьма видит неведомый ей огонёк в глубине двух чёрных омутов. Ведьма не совсем понимает, что значат слова матушки о том, что она Хранительница Леса, но сейчас ей всё равно. Она выливает вино в огонь, тот благодарно вспыхивает с новой силой.

— Идем, Фел, — Дэниал галантно подает ей руку, и ведьма вспыхивает краской. — Идём домой.

Фелисия осторожно вложила свою ладонь в ладонь юноши. Они направились вслед за Ней.

Флоренция шла впереди уверенным шагом и усмехалась — сколько живёт, а ведьмой ещё никого не делала. Воинами, приспешниками, своими адептами — да, но что бы ведьмой: это у женщины было впервые. Старшая сестра Тени, Госпожа Тьма, улыбнулась, склоняя голову и подняла хитрый взгляд на полную луну, застывшую в небе. Когда-то Отец сказал ей и Имирин, что однажды им предстоит заботиться об одной маленькой девочке. Девочке с непростой судьбой и великим будущем: тогда Флоренция быстро забыла эти слова, а сейчас, вспомнив, только усмехнулась. Не эта ли рыжая бестия — та самая девочка?

Глава 7

Ничего толком не изменилось с того момента, но только внешне. Фелисия продолжала расти, и из милой девочки, превращалась в красивую девушку. Даже скорее леди, мадам — она ходила гордо, расправив плечи, не горбилась, но не взирала на других с высока. Даже думать не смела о том, чтобы косо взглянуть на кого-то. Она чувствовала себя неимоверно важной для этих людей и в душе расцветала весна, когда ей улыбалась женщина, что приходила недавно или подмигивал парнишка, которого она вылечила.

Флоренция же стала извечно задумчивой, тоскливой и постоянно витала в облаках, одних только ей известных, мыслей. Женщина всё чаще уходила из дома под вечер и возвращалась к утру, с ранними петухами и восходящим солнцем. Дэниал, выходящий спозаранку, встречал её подозрительным взглядом, пытался говорить, но матушка только отмахивалась. Верно, от этого, колдун и стал раздражительным, мог запросто и прикрикнуть на новоявленную ведьму. Извинялся потом, разумеется, но приходилось это делать долго и по много раз: Фелисия, хоть и прощала его всегда с первого, всегда делала смертельно обиженный вид и демонстративно отворачивалась. Флора смеялась — растёт, девка.

Тихим осенним вечером дверь распахнулась. Было уже поздно, солнце скрылось и по улицам гулял промозглый ветер. Дэниал подскочил с места, Фелисия просто обернулась: на пороге стоял мужчина, на руках у него то ли спала, то ли без лежала сознания маленькая девочка. За плечом угадывалась хрупкая фигурка женщины.

— Проваливайте, — зарычал черноволосый. — Мы гостей не ждали.

Флоренция ушла с четверть часа назад. В этот раз почти с руганью — Дэн долго не пускал её, требуя объяснений. Парень поминутно зло сжимал кулаки и даже нежный голос рыжей не мог его успокоить. У него всё чаще случались припадки, в которых он не видел ничего перед собой, глаза ему застилала ярость. Нет, он не поднимал на неё руку, но из раза в раз это делалось все страшнее.

— Помогите, — безжизненным голосом прохрипел мужик, губы его дрожали. — Пожалуйста.

Женщина протиснулась в дом, бросилась на колени, под ноги к Фел — глядела смесью страха и жалости.

— Прошу вас, не нас — так дитё пожалейте! Что угодно берите, хоть душу забери, — сбивчиво заговорила она. — Пожалуйста...