Ведьма

Она успокоится. Она поймет со временем. Я посмотрела на камень, поворачивая его в свете костра, оставшегося позади, и в тени деревьев.

– Ты правильно сделала, что забрала его, Ивлин.

Грей погладила меня по руке. Я ощутила ее дыхание совсем рядом. Этот сладковатый запах. Похожий на мертвые цветы, как сказала Дилл.

– Да? Не знаю. Я никогда не слушала мать. Дилл… Дилл слушала.

– Этот камень не для маленьких девочек. Он может быть могущественным оружием, Иви. Магия крови.

Я посмотрела на нее. Черные глаза казались чернее в движущейся тьме.

– Оружием? Мать никогда об этом не говорила.

Грей кивнула:

– Когда Дилл ударила Талли, он пробудился, почувствовав вкус крови.

Камень в моей руке вдруг показался мне живым.

– И теперь он голоден, Иви. Отдай камню весь свой гнев, и он сделает тебя сильной. Корми его кровью твоих врагов. Наших врагов.

И ее пальцы сомкнулись вокруг моей руки, сжимающей камень, а песня ведьм все звучала в воздухе.

– Добейся отмщения. Выследи их. Ради матери. Ради меня.

Она поцеловала меня в щеку.

– Иди вдоль реки на запад. Дорога в город проходит через лес. Ты восстановишь справедливость, Ивлин из рода Птиц.

– Я найду их.

Я убрала камень в сумку. Вновь возникло чувство, будто я пригрела что-то живое. Я оглянулась на костер, у которого наверняка плакала и дралась Дилл, желая вырваться и побежать за мной.

– Моя сестра не понимает… но я должна сделать это одна.

Грей улыбнулась, снова став похожа на одну из этих серебристых берез.

– Она еще ребенок. Иди же.

Грей стояла и смотрела, как я перешагиваю через ветви, ступая по холодной земле. Свет окончательно померк, и я оказалась в полной тьме, а слова ведьм звучали все тише и тише.

Она шла по долине,
Колдовской долине,
Женщина, такая же как мы.

И наконец я совсем перестала их слышать. Как и крики Дилл.

Наконец я была одна. И я была свободна.

9

Начало светать, когда я остановилась.

Все тело ныло. Я так и не поспала.

Тропа была отвесная, с большими камнями, которые скатывались вниз. Я вспомнила, как они отскакивали от моих ног в темноте. Я стояла на уклоне, а надо мной раскинул свои огромные зеленые руки вяз.

Парочка толстых голубок чистила перья и взмахивала крыльями на ветвях.

«Ты заблудилась, Ивлин? Да? Да?»

Я посмотрела на лес внизу.

– Я не знаю.

Взмах. Взмах.

«Тебе помочь? Помочь? Помочь?»

Я села и открыла сумку, которую вручила мне Грей. Сестры-голубки заворковали уже ближе:

«Что у тебя там? Угощение?»

Яблоки и орехи, немного сушеного мяса, хлеб, бутыль воды. Но мне не хотелось есть. Из головы не выходило, как Дилл звала мать. Я отщипнула хлеба, вспоминая бледное лицо сестры. Я так жестоко обошлась с ней прошлым вечером, и это чувство… словно я была не в своем теле. Но все ради ее блага. Должно быть ради ее блага.

Я бросила кусочки еды птицам-попрошайкам, и они слетели ко мне.

«Спасибо, о, спасибо, добрая сестра».

Они жадно склевали еду, воркуя, а потом взмыли в воздух и полетели через каменистую тропу к лесу.

«За нами! За нами! Мы знаем! Знаем!»

Я попыталась встать, но воля покинула мое тело. Я потянулась за бутылью и нащупала что-то твердое и гладкое.

Гадальный камень матери.

Я достала его и стала поворачивать на ладони. Черный, как безлунная ночь. На поверхности крохотные искорки света. И еще риска, будто от вдавленного ногтя. Я потерла камень, размышляя о словах тети Грей.

Ты правильно сделала, что забрала его, Ивлин.

Я выхватила его у Дилл. Но она так им размахивала. Поранила эту старуху.

Искорки света мерцали. Как звезды. Что-то она кричала, что-то…

Мама говорила, что он должен быть только отдан или найден, его нельзя забирать!

Кругом лежали камни. Но ни один не был так красив, как тот, что у меня в руке.

Гладкий, он перекатывался на моей ладони. У Талли пошла кровь, там, где Дилл ее задела. Глупая, ревнивая кроха.

Он пробудился, почувствовав вкус крови.

Я смотрела на черные звезды, мерцающие в моей руке.

Магия крови.

Я не владела магией. Это Дилл ею владеет. И мать. Владела.

Лицо Дилл. Рыдающее.

Камень уже у меня, малютка Дилл.

Мой голос, словно не принадлежавший мне, насмехался над ней.

Но мать была мертва и не могла меня остановить.

Она просто ребенок. Малютка Дилл. Не нужно было дразнить ее.

И я плавала в этих звездах. Я ничего не могла с собой поделать. Мать была мертва.

Мои веки отяжелели. Я так устала, так устала, так…

Ты закричала. Я пыталась вырваться.

Боль в боках держала меня крепко. Я слышала, как люди движутся, переговариваются.

– Это та, о ком ты говорила, старуха?

– Это она, сэр. Ведьма, принявшая обличье ребенка.

Я чуяла запах их лошадей, рывших землю копытами.