Ведьма

– Леди Джейн… – Щеки Анны раскраснелись. – Я нашла вас! – Она с трудом переводила дух – от такой скачки, от того, что нашла меня, а мне хотелось заключить ее в объятия.

– Две леди! – Маленькая девочка показала на нас обслюнявленным пальцем.

– Что ж, верно. Какая ты умница. – Анна протянула руку и пощекотала девочку, а та покраснела и спряталась в руках у матери.

Анна посмотрела на настороженных мужчин, уставших женщин, на Светловолосого и на Старика.

– Доброго дня.

Одни только кивнули, другие коснулись лба, но все до единого были заворожены этой женщиной на черном жеребце. Их чувство было мне знакомо.

– Леди Анна, – сказала я. – Эти люди пострадали. Они ищут защиты у вашего отца.

Переговариваясь, они столпились вокруг, страх будто испарился. Старик оперся на руку Светловолосого. Анна смотрела на них, и в ее улыбке застыли потрясение и печаль.

– Что произошло?

– Охотники на ведьм, ваша светлость! – прокричал Старик. – Они приходили к моим сестрам, когда им было угодно, разве не так? Когда они хотели, чтобы им погадали. Когда им нужны были обереги и заговоры. Когда хотели победить в своей проклятой войне!

– Отец, тише, успокойся. Он несерьезно это говорит, они были просто старухами.

– Нет, парень! – Старик толкнул сына. – Они были ведьмами, и все это знали, потому что все к ним ходили. Молодые и старые, богатые и бедные. Даже лорд Уитакер собственной персоной!

Старик поднял костлявый палец, глядя на Анну. Но ей это и так было слишком хорошо известно.

– Мудрые женщины, гадалки, целительницы! Как бы мы их ни называли, они все немного ведьмы. А эти люди… со своими военными делами… уж как спешили получить их совет, но еще быстрей примчались забрать их и скрыть свой заговор. Война, выигранная с помощью колдовства? Такого не может быть. Такого не бывает!

Женщина ухватилась за седло Анны, слезы снова брызнули из ее глаз.

– Но почему моя Бетти? Почему Боб? Почему они? Скажите, почему?

Невыносимо было смотреть на них. От гнева мои руки сжались в кулаки.

Анна покачала головой.

– Простите, я не знаю.

Старик стукнул палкой по земле.

– Я сказал тебе, Мэри! Потому что Бет рыжеволосая. Они искали юную ведьму с рыжими волосами. Строптивую ведьму, так они ее назвали.

Мои стиснутые руки задрожали. Они искали меня. Но забрали другую.

Анна быстро взглянула на мой капюшон, скрывающий волосы. Мои опасные волосы.

– Где ваша деревня? – спросила она, и в ее голосе прозвучала тихая ярость.

Светловолосый отошел на шаг от своего дрожащего отца.

– По этой дороге, моя леди, но вам не стоит там задерживаться.

– Нет, стоит, парень! Этим знатным дамам следует там задержаться. Увидеть, что стало с нашей землей! Что стало со всеми нами!

И он начал кашлять и плакать, опираясь на женщину, которую звали Мэри.

– Лорд Уитакер даст вам кров и пищу. – Анна пустила Уголька мимо них, и за ним двинулась Тень. – Скажите ему, что его дочь, леди Анна, послала вас… Уголек!

Пламя разгоралось в ней все ярче и неистовее, и я готова была следовать за ним. И знала, что Светловолосый, Мэри, Старик – все они ощутили жар этого пламени, когда мы проскакали мимо них в угасающем свете дня.

– Скажите это моему проклятому отцу, слышите меня?

18

Слова старика колотились в моей голове, вторя топоту лошадиных копыт по дороге.

Они искали юную ведьму с рыжими волосами. Строптивую ведьму, так они ее назвали.

Забрали девушку. Но на ее месте должна была оказаться я.

– Иви, смотри…

Дым поднимался в небо, как извивающийся хвост гигантского существа.

– Деревня близко, Анна…

– Тогда скорей!

Ее конь рванул вперед, вздымая пыль своими громкими копытами. Тень устремилась за ним. Мы неслись галопом туда, откуда взвивался дым, будто приветствуя и маня нас.

Мы свернули с дороги на грязную тропу, что вела через поля, и увидели на пашне двух лошадей. Но рядом не было пахаря, поэтому они просто стояли, глядя на клюющих и прыгающих птиц.

– Иви, почему они?..

Однако вопрос Анны повис в воздухе. Ответ лежал впереди, там, где ютилась кучка домов, к которым нас вела тропа.

Мы направили своих норовистых лошадей прямо в дым и безмолвие.

Это были низенькие домики, такие же, каким был и мой дом. Комнатка с очагом, несколько кроватей. Для одной семьи. И, как и мой дом, эти домики были теперь пусты. Двери выбиты – мушкетом или сапогом, все, что было внутри, перевернуто с ног на голову. Расколотые миски, куски еды, рваная одежда. Вещи, не имеющие никакой ценности для солдата, но необходимые людям, которые жили здесь. Затем мы увидели мертвых.

Мужчина распростерся на пороге лицом вниз, словно ползком пытался выбраться из дома, но увяз в собственной крови, стекавшей на лестницу.

Снаружи, на вытащенной кровати, сидела женщина с открытыми глазами, словно потрясенная дырой в своем сердце.

Курица выцарапывала зерно из мешка, ее живот был вспорот, и высохшие внутренности тянулись по земле.

– О боже…