Ведьма

Питер Торговец поднялся с места и взял Фэй на руки. Она стала звать еще громче, тянуться ко мне, умолять, вырываться. А Джессика смотрела на них и плакала. Как плакала и ее дочь. И у меня в горле тоже жгло от подступивших слез, из-за их доброты ко мне, к чужачке, появившейся на их пороге той долгой ночью. Питер не побоялся патруля, укрыл меня. Джессика накормила меня, согрела. И Фэй. Она околдовала меня, самая мудрая ведьмочка из всех. Но они не были моей семьей. Эти люди показали мне, какой потерянной я была без своей семьи, от которой еще недавно так мечтала освободиться.

Я поднесла пальчики Фэй к своим губам.

– Фэй, послушай. Я должна найти мою младшую сестру. – Я смотрела в ее глаза – синие, словно перья сойки. Словно ясное зимнее небо. – Ты все правильно увидела тогда, с камнем. И теперь Дилл нужна моя помощь.

– Мне нравится ее имя, – шмыгнула Фэй, забыв плакать.

– Чудесно. Это имя ей дала я, когда она была совсем крохой.

Как напугана я тогда была. Что мать больше не будет меня любить.

– Мы увидимся снова, Иви?

Я коснулась ее груди, ощутила биение ее сердца.

– Увидимся, маленькое яблочко. А вот здесь я буду с тобой всегда.

– Ты знаешь магию, Иви! – Фэй посмотрела на меня в изумлении. – Ты видишь мое сердце!

Я в последний раз поцеловала ее пальчики. И мне вспомнилась песня, которую пела мать, когда укачивала Дилл.

Закрой глазки и ищи меня,
Беги в лес охотиться со мной,
Взлетай за птицами и пари со мной,
Ныряй глубже и плыви со мной,
Ну же, закрой глазки и найди меня.

Веки Фэй устало опустились.

– Прощай, – я погладила спящую девочку по щеке, – моя маленькая ведьмочка.

Питер протянул руку и откуда-то из-за двери достал деревянную трость.

– Вот, чтобы ты крепче держалась на ногах, – прошептал он над кудряшками дочери. – Два клинка дремлют внутри. Поверни вправо, чтобы пробудить мать, сильную и хладнокровную. – Он коснулся круглой рукоятки. – Поверни влево, чтобы выпустить дочь, быструю и смертоносную.

Оружие. Чтобы я крепче держалась на ногах.

– Спасибо, Питер Торговец, ты хороший человек. Я не много таких встречала.

Он тихо засмеялся и подмигнул на прощание.

Джессика прижала что-то к моей груди.

– Да пребудет с тобой Господь, Ивлин.

Крест на короткой нитке из черных бусин. На кресте обнаженный человек, распятый в муках.

– Я не…

– Это мой Бог, Иви. Не их. – Она вложила бусины мне в руку. – Моя магия. Тебе в помощь.

Я повернулась спиной к Питеру Торговцу, к Джессике, к Фэй, чувствуя их печаль, которая цеплялась к моей шали, как иссохшие цветы репейника. Потом открыла дверь, раздернув занавес этого дня.

28

Толпа, это многоголовое существо, вздыбливалась перед нами, изрыгая дым и крики.

Я чувствовала вкус горького пепла.

– Иви.

Кто-то случайно налетел на меня, и я поморщилась от боли.

– Я приведу лошадей.

– Не надо, Анна. – Ее глаза внимательно смотрели на меня с разрисованного лица. – На лошадях не подъехать близко. Мы должны оставаться пешими и играть свою роль.

Я сглотнула боль, пошатнувшись перед этой людской рекой. Но моя хорошая ведьма устремилась прямо в толчею.

– Дайте дорогу! – Она подняла свои тонкие руки. – Или дьявол заберет ваши души!

Двое мужчин повернулись и, увидев нас, рассмеялись.

– Хо-хо, пропустите ведьм! – выкрикнул один, осоловелый от пива.

– Суд ждет! – Другой низко поклонился.

– У нас получается. – Анна наклонилась ко мне. – Они думают, что мы часть этого действа.

И вот мы стали шипеть и бросать свирепые взгляды, а толпа смеялась и подхватывала нас, несла нас к звукам и зрелищу.

Зайцы на вертеле, от вида которых меня замутило. Клоуны-акробаты, сверкающие красным и золотым. Дети, показывающие на них пальцем, смеющиеся. Женщины, продающие кукол-ведьмочек с маленькими петельками вокруг шеи.

И вдруг надо всем этим, над этими орущими ртами, возгласами и вскриками, я услышала кое-что, от чего покрылась мурашками.

Кар! Кар! Кар!

Вокруг вопили уличные торговцы, зазывая людей, но я не видела их.

Только крылья, разрезающие свет.

– Милые актрисы, вы поставите на эту свирепую красотку в сражении против псов?

Медведица, в клетке, на цепи. Две собаки, лающие рядом. Их хозяин, улыбающийся желтыми зубами – желтыми, как собачьи клыки. Толпа тащила меня за собой, но я быстро ступила в тень, куда метнулся темный силуэт.

Ворон слетел вниз, ища меня.

А с ним – слова Дилл, сказанные ею той ночью на ферме Кроака.

Это не дар, Иви. Просто я люблю зверей. А они меня.

– Давай же, прелестная ведьма! – закричал хозяин собак. – Давай, сделай свою колдовскую ставку!

– Что ж, сэр! – Анна показала свои когти. – Мы, ведьмы, не делаем ставок на чью-то жизнь.

Птицы тебя полюбят, если ты им позволишь.

Черный ворон моргнул.

Но мне кажется, ты и не пытаешься, сестра.

Я коснулась головы птицы, пригладила перышки на смоляном горле.