Ведьма из трейлера. Современная американская мистика

Год назад ощутить «что это такое» могли жители государства Исландия: на прошлый Хэллоуин «Кошмар на улице Вязов» вышел в «стране льдов» в повторный прокат и собрал 2624 доллара. Теперь заветная мечта многих и многих сбылась, наконец, и по нашу сторону госграницы (жаль только, карантин помешал). И вряд ли кто-то на планете заслужил этого больше, чем мы с вами. В России Крюгера ждут не в как гостя, пусть самого дорогого, его встречают как блудного сына, наконец-то осознавшего, где его по-настоящему помнят и ждут.

Первый, второй — Фредди вернулся домой.

Каяко здесь больше не живёт

«Проклятие» (2002) Такаси Симидзу, авторемейк одноименной видеоверсии 2000 года, определило моду на j-horror не в меньшей степени, чем этапный «Звонок» Хидэо Накаты. История несчастной Каяко Саэки, которую, вместе с сынишкой и котом, растерзал спятивший от ревности муж, была почти так же известна, как печальная повесть о Садако и колодце. Американцы захотели своё «Проклятие», и Симидзу, под присмотром продюсера Сэма Рэйми, в 2004 году протащил Сару Мишель Геллар по зараженной злом Японии, что навлекло множество бед и смертей по обе стороны океана в ходе незамысловатой франшизы.

Рэйми давно замыслил реинкарнацию с местными призраками, но управился только сейчас. Бюджет нового фильма едва превышает тот, которым располагал Симидзу пятнадцать лет назад, а мода на японские ужасы давно прошла. У Рэйми, кажется, было два варианта.

Первый: присмотреться к японскому первоисточнику (авторемейку Симидзу, известному на Западе) и разглядеть в нем не бледных онрё-прилипал, а принцип серийности. История о рядовом психе, который вырезал всю свою семью, связывала имена случайных жертв и заканчивалась не опустевшим частным домом, но опустошенным Токио, где от людей оставались только пожелтевшие объявления о пропаже. «Проклятие» — фильм о серийных убийствах без серийного убийцы — остроумно вписался бы в нынешний маньячный тренд.

Второй: обратиться к местным и взять на вооружение актуальный извод классической западной истории о «доме с призраком». Благо, после «Других» Алехандро Аменабара, в одно время с «Проклятием» задавшими моду на этот почтенный жанр, вышли и «Астрал» Джеймса Вана, и первый сезон «Американской истории ужасов», — где мертвецы теснились вместе с живыми в проклятых домах как в коммуналках, что было не только страшно, но и смешно.

Рэйми, однако, выпустил устаревший лет на тридцать гибрид детектива и очередного «дома с привидениями», возложив надежды на режиссера-синефила Николаса Песке, который, судя по всему, одолжил глаза у дохлой коровы из своего дебюта и утопил кино в ванне со скримерами. Беспросветная скука «Проклятия» — хоть и простая, но загадка. От Песке, который только что экранизировал Рю Мураками в «Пирсинге», можно было ожидать острого мисо-супа с глюками и порубленными пальцами. Неотразимая старушка Лин Шэй вынырнула и сделала «ку-ку!» Но и ее Песке разварил в мутном детективно-драматическом бульоне. Одряхлевший в маразме проклятый дом шепчет: «Сейчас я тебе кое-что покажу», — и показывает всяческие дряблые непотребства. Мама-полицейская как раз для таких случаев дала совет: закрой глаза и считай до пяти.

В отличие от «Звонка», не бесспорно, но не бессмысленно переснятого Гором Вербински, «Проклятие» оказалось проблемным для адаптации. На первый взгляд, оба сюжета по-своему интернациональны. Зло в «Звонках» распространялось технологично, как вирус, записанный на пленку. В «Проклятиях» по старинке было привязано к дому. Однако картина мира, которую невинными каракулями рисовал в своих японских фильмах Симидзу, была, пожалуй, мрачнее, чем у Накаты. А в поисках настоящей японской меланхолии, посмотрите жуткий шизофреничный «Маребито», который Симидзу снял в очевидном соавторстве с Синьей Цукамото. Многое станет ясно. Например, что свободы воли, честных правил и границ в проклятом мире не предполагалось в принципе, как и снисхождения. Ни для живых, ни для мертвых, ни для жён, ни для мужей, ни для кошек, ни для младенцев.

Зло в «Проклятиях» существовало просто и страшно: как мусор, которым зарастал сначала дом, а затем и пустой город. Как окровавленный пластик мусорного мешка, превративший мертвое женское тело в уродливое ползущее существо. Грязный, бессмысленный хаос, пустота, поглотившая наивные человеческие сюжеты. Западные дома с привидениями — всегда герои с уникальным лицом. Невзрачный дом в «Проклятии» был обезличен и типичен. Он связывал разрозненные смерти и исчезновения как минус-объект, как провал в мир маребито в тихом токийском проулке. Если у него и было лицо — то Такео Саэки, идеально безлико сыгранного Такаси Мацуямой, или — пустоты, отсутствия лица Каяко на собранном по кусочкам семейном снимке.