Ведьма из трейлера. Современная американская мистика

Впрочем, одними Соединенными Штатами дело не ограничилось: в самом скором времени Фредди простер совиные крыла уже над всей планетой. Огромным успехом «Кошмар» пользовался в Азии (не зря, придумывая сюжет, Крейвен вдохновлялся жуткой и до сих пор не до конца распутанной историей эпидемии, поразившей беженцев с юго-востока в конце 1970-х и вошедшей в медицинские анналы как «азиатский синдром смерти»). Фильм великолепно прошел в Японии, что неудивительно — в нем на самом деле несложно увидеть много общего с традиционными кайданами. А в 1986-м в Индонезии режиссер Кат Джалил («Мистика на Бали» расстелил по киноэкрану «Постель Сатаны» — умилительно дидактичный рипофф «Кошмара» (с точечными вкраплениями из «Полтергейста»), дотошный в копировании отдельных сцен, но отчаянно пренебрегший сутью. Здешний и. о. Фредди не имел за черной душой никакого бэкграунда, был явно не расположен к шуткам, да и к внятной речи вообще, а еще обходился без перчатки — когти-лезвия росли у него прямо из руки на манер Росомахи. Куда представительнее смотрелся «Монстр» видных болливудских авторов Сиама и Тулси Рамсей («Страшный лес», «Проклятый дом», «Закрытая дверь»), запущенный в производство все в том же судьбоносном 1988, а в прокате появившийся к десятилетнему юбилею «Кошмара» в 1994. В этом почти что официальном ремейке нашлось место и для по обыкновению гипертрофированных рукопашных, и неизбежных музыкально-хореографических номеров (в том числе под «Триллер» Майкла Джексона и Depeche Mode; кроме того, за кадром то и дело звучат фрагменты оригинального крейвеновского саундтрека), и самое главное — по-настоящему впечатляющего злодея по имени Махакаал. Пусть злорадные интернет-комментаторы и потешались потом над несгораемой шевелюрой Махакаала и называли его «мужиком, похожим на Микки Рурка с вареньем на лице», но как минимум перчатка у этого «мужика» была съемной и абсолютно безупречной с точки зрения дизайна: хоть сейчас на улицу Вязов.

Однако свою подлинную вторую родину Фредди обрел к концу 1980-х в Советском Союзе. В пантеоне эпохи VHS Крюгер расположился на равных с верховными видеобожествами — Рэмбо и Эммануэль — а по факту был, пожалуй, и поглавнее. В высшей степени символично, что именно в 1984 на воронежском заводе «Радиосигнал» началось серийное производство первого, непобедимого и легендарного отечественного видеомагнитофона «Электроника ВМ-12». Чуть ли не каждый второй из тех, кто застал баснословные годы позднесоветского видео, назовет «Кошмар на улице Вязов» первым посмотренным в жизни фильмом ужасов, а чаще всего еще и первым видеофильмом вообще. В подсознании тогдашнего недоросля Фредди представлял собой нечто среднее между собирательным милляровским Водокрутом Бессмертным из «В гостях у сказки» и местными маньяками, героями тревожных дворовых легенд о местных уже маньяках (вроде истории о вполне крюгеровской по стилю надписи, обнаруженной милиционерами на месте очередного зверства неуловимого Фишера: «Пока сто не убью — не приду»). Крюгера боялись до энуреза и сонного паралича, но при этом непостижимым образом по-настоящему любили. А с началом всесоюзной операции «Кооперация» был уже на заокеанском уровне удовлетворен спрос на кустарный, но оттого не менее эффектный местный мерч. До говорящих кукол дело вроде не дошло (хотя вязаного крючком Фредди видеть приходилось), но в плакатах, значках и термоаппликациях на олимпийки недостатка не было. В фильме Дэниэля Фаррандса и Эндрю Каша «Больше никогда не спи: Наследие улицы Вязов» (поистину «мифологических пропорций» документальной саге, из которой за четыре часа про «Кошмар» можно узнать, кажется, вообще все), Инглунд хвастается самопальным брелоком с собственной физиономией и кириллической надписью «Фредди придет за тобой», который презентовал ему некогда поклонник from Saint Petersburg. Зачастую обходились собственными силами: простейшая перчатка, которой вполне хватало, чтобы душным летним вечером напугать соседок по даче, могла быть в два счета изготовлена из садовой рукавицы и обернутых фольгой карандашей. Но Фредди обожали не только на публике, подчас доходило до материй вполне интимных. Мой одноклассник на протяжении всего шестого и седьмого класса носил (совершенно это не афишируя) вырезанный из «Аргументов и фактов» портрет Фредди в прямом смысле у сердца, в записной книжке. Много лет спустя, уже в качестве коллекционного раритета, мне подарили точно такую же фотографию (только цветную), которая была врезана в деревянную дощечку и покрыта сверху чуть потрескавшимся от времени лаком. Никак иначе, кроме как нечестивую икону, воспринять этот артефакт было невозможно.