Ведьма Пачкуля и месть гоблинов

Тем временем в садовом сарае Помёлка наконец пришла в себя. С протяжным стоном, держась за голову, она села. Чувствовала метла себя ужасно. Она не понимала, что происходит и какой сегодня день. Все, что она знала, — это что она в сарае, там темно и на нее пялятся грабли и лопата для угля, которые, очевидно, перемывали ей прутья, а сейчас резко заткнулись.

Но мы-то с вами знаем, что Помёлке пришлось пережить за последние сутки, и посочувствуем ей. Все эти разговоры о гоблинах и топорах, в придачу к мучившей ее позорной тайне. Неудивительно, что от такого напряжения у нее сдали нервы.

Грабли и лопата, разумеется, были не в курсе ситуации. Они с неприязнью глядели, как Помёлка ковыляет к своему ведру и жадно пьет холодную воду. Они пихали друг друга локтями, пока она сбрызгивала водой черенок и, пытаясь дышать глубоко и ровно, собиралась с мыслями. Который час? И, кстати говоря, какой вообще год?

— Ну ты и влипла, — сказала лопата. Она вечно ко всем прикапывалась. — Крепко влипла. Пачкуля страшно зла на тебя.

— Шшш, — цыкнули на нее грабли. — Мы ей бойкот объявили, забыла?

— Я только хотела сказать, — не унималась лопата, — хотела ей объяснить, что она влипла. Пропустить полет — это вам не хухры-мухры.

И тут Помёлка все вспомнила. Похищение. Гоблины. План. Шабаш! О нет! Ну конечно, сегодня же сборище. Сейчас ее подруги уже на пути к стоянке для метел. Допустим — только допустим, — что гоблины осуществят задуманное? Вина, обреченность, смятение!

Помёлка грызла сучковатые пальцы, стараясь не думать о том, что может случиться с ее друзьями. Она знала их, еще когда была ростком. Они вместе росли и мели, взлетали и падали. Бука. Малыш Кленни. Скотти МакДуб. Корешок, Пенни и все остальные. Добрые друзья. Испытанные, надежные, верные друзья. Друзья, которые никогда не забывают о ее дне рождения.

В припадке раскаяния Помёлка вспомнила главный пункт из Метельного кодекса чести, гласивший: «Метла всегда выметется на помощь друзьям». А затем — и Метельный гимн:

Мы метлы расчудесные,
Мы победим врагов!
И скоро мир узнает
Про славных летунов!

Воодушевляющая песня. От нее сок бурлил в жилах, а к глазам подступали слезы. Помёлка принялась негромко напевать. От волнения у нее дрожал голос.

— Чего это мы распелись? — брюзгливо осведомилась лопата. — Я б на твоем месте сейчас не пела. Влипла ты будь здоров, ничего не скажешь. Странно, что тебя не пустили-таки на прищепки. Глядишь, научилась бы себя вести! Тоже мне цаца.

(Лопата и грабли всегда недолюбливали Помёлку. Завидовали, что она чаще выходит в свет).

Не обращая на них внимания, Помёлка запела громче. Она добралась до припева, лучших строк гимна, в которых говорилось о том, что ведьминские метлы — высший класс.

Один за всех, все за одного,
Гордые, стройные, просто ого-го!
Нам нипочем виражи лихие,
отважные и статные — вот мы какие!

— Гимн поет, — заметили грабли. — К чему бы это?

Помёлка пела уже во весь голос. Ее глаза смотрели куда-то вдаль, рука поднялась, салютуя. Она преображалась. Вытянулась, распрямила плечи, стала гордой и стройной. Она хлопала себя по черенку, отбивая такт.

— Никак нам полегчало, — презрительно усмехнулась лопата.

Да. Помёлке и впрямь полегчало. Еще как полегчало. А знаете почему? Потому что она приняла важное решение. Это все гимн. Просто невозможно тут же не облагородиться, когда поешь такие вдохновляющие слова. На середине припева она уже знала, что делать. Она сознается. Полетит на сборище, поднимет тревогу, расскажет обо всем и возьмет на себя ответственность. Да, она выставит себя при этом полной бестолочью. Ну и пусть.

Продолжая петь, она поднялась в воздух и, выбив окно, устремилась на помощь друзьям.

— Выпендреж, — сказала лопата.

— Просто ас из асов, — согласились грабли. И, фыркнув, они вернулись к своей бесконечной игре в угадайки.

— Тысяча проклятий!

Совсем рядом, в Пачкулиной хибаре, Али Пали, услышав доносившийся из сарая шум, потушил свечу и замер. Джинна нелегко было узнать: он сменил свой тюрбан на шапку-шлем с прорезью для глаз. Кроме того, в хибаре стояла темень хоть глаз выколи. И все же это был он. На Пачкулином столе лежал его раскрытый ковровый саквояж, и в нем было полно всяких интересных штуковин. Флаконы дешевых духов. Давно снятые с производства ядреные лосьоны после бритья. Баллончики с освежителем воздуха. Мегафон. Кассовый аппарат. Разноцветные флажки и карандаши. Палатка. Складной шатер. Поразительно, как это все там умещалось.

После глухого удара раздался звон стекла и вроде как свист. Затем — тишина. Али Пали постоял минутку, пожал плечами, снова зажег свечу и продолжил затевать недоброе.

Что он делал? Искал книгу с магическими числами. Да, Пачкуля очень зря о ней проговорилась!

Глава восьмая Сборище