Ведьма Пепельных туманов

Я пока не знала, как мне относиться к своей беременности, так как, кроме недомогания, ничего особенного не ощущала. Сложно было представить, что внутри меня растет крохотный человечек. Одно я знала точно: я сделаю все, что в моих силах, чтобы у него не было ни в чем нужды. Особенно в любви. Как бы не избаловать только.

А еще меня самую малость все же пугал ребенок. Я хорошо помнила, что вёльды умирают после того, как производят на свет себе смену. И я точно помню, что после той истории с книгой у вёльды мог быть только один ребенок. Так распорядились сами туманы. Неужели я чем-то заслужила их особенную благосклонность, раз мне даровали испытать радость материнства и не умереть?

Но даже несмотря на это, крохотный страх смерти всё-таки занозой засел в сердце. Этот страх естественен для человека, особенно для молодого. И пусть я примерно представляю, что меня там ждет, всё-таки переходить из одного состояния в другое – страшно.

Конечно, этот страх не мог заставить меня как-то навредить ребенку. Я понимала, что лучше погибну я, если в этом будет нужда, чем позволю причинить вред сыну. Это понимание возникло во мне так естественно. Еще недавно я была как-то… одинока, а сейчас…

Нет, у меня теперь есть муж, который, судя по всему, все-таки любит меня, а я его. А еще Грэгор. Веселый, но серьезный мужчина, которого можно назвать истинным другом. Но ребенок… Это что-то особенное. Ближе ко мне больше никто не сможет быть. Он – часть меня.

А еще я, кажется, сильнее влюбилась в Брайана. Замечая на себе его мягкие, лучащиеся чем-то волнительным взгляды, я ощущала в душе такую сильную благодарность, что иной раз на полном серьезе плакала.

Зачатие сейчас воспринималось мною каким-то древним, таинственным и священным ритуалом, проводить который могут двое исключительно близких и влюбленных друг в друга людей. Брайан стал ощущаться мною по-другому. Я даже сама не поняла, в чем заключалось это изменение, но я словно могла открыть ему всю себя, зная, что он поддержит, не осмеет и примет все, что я могу ему дать, сказать или показать. Это очень важно.

Так вот о камне.

Из-за моего положения мне хотелось покинуть это место. В войне я ничего не смыслила, но понимала, что цицирийцев нужно как-то прогнать с наших земель. Просто так они не уйдут, а значит, их надо хорошенько напугать.

Забравшись на камень, уселась удобнее, постаравшись стереть с лица глупую улыбку. Из-за ребенка мне иной раз казалось, что всю меня –и тело, и разум –перемешивают, пытаясь сделать что-то иное. Отсюда и постоянные смены настроения и недомогания.

Итак. Для начала распространим туманы так далеко, как только это возможно. Пусть они тонким, прозрачным слоем покрывают хоть весь мир. Мне не жалко, и так даже будет лучше. Получится, что туманам не придется гоняться за мной, ну, или за будущими вёльдами – они всегда будут рядом, накрывая собой реальность. И я смогу в любой момент уйти в туманы – просто нужно будет пожелать, и я исчезну из реальности.

На самом деле это ведь так удобно. Почему до меня никто не додумался до такого? Зачем туманам копиться в одном месте, если можно покрыть весь мир?

Сказано – сделано! И пусть это будет словно второй слой реальности, вход в который никому не доступен, кроме существ и вёльды. Ну и тех, кого вёльда сюда приведет.

На самом деле, всё легко и просто было только в голове. Я толком не понимала, как мне воздействовать на туманы, поэтому немедленно растерялась. Но в какой-то момент мне показалось, что что-то будто легким перышком коснулось меня изнутри, а потом я словно сотнями тысяч глаз увидела, как туманы расширяются. Я летела в воздухе, бежала по лесу, рылась в палой листве, выкарабкивалась из почти разрушенного пня, из которого только что родилась. Я была существами, смотрела их глазами, недоумевала, пугалась, радовалась, понимала.

Это было что-то невероятное!

Туманы медленно растягивались, окутывая мир тонким слоем. Конечно, пройдет много дней, пока все земли будут укрыты иной реальностью, невидимой ни для кого, но процесс пошел. И я была этому весьма рада.

И не только я. Не знаю, как существа поняли, что я хочу, но они явно быстро меня раскусили. Когда я так внезапно слилась с ними со всеми, они поняли, для чего я все это делаю. Ощущение теплой расположенности и любви было для меня полной неожиданностью.

Они не стали сидеть на месте, а начали разбредаться вслед за туманами. Самое интересное, что я их глазами видела не только туманную реальность, но и обычный мир. Кажется, именно так и видят всё вокруг существа.

В какой-то момент туманы достигли того места, где сейчас велись активные бои. Цицирийцы, насколько я знаю, не любят выходить в бой большой армией на армию. Они стараются действовать исподтишка. Разбредаясь по территории, они нападают на лагеря ночами, вырезая спящих воинов. Травят воду в колодцах, делают различные ловушки. Прямое столкновение в бою у них не в чести. На него идут только от безысходности.