Ведьма-полукровка

Потом все прошло. Страдания прекратились. Сначала я думала, что умерла, но потом увидела удивленные лица своих одноклассников. Посмотрев на свои руки и ноги, обнаружила, что они невредимы. Господин Гнат разразился булькающим смехом.

– Итак, этот вопрос мы прояснили. Для вашей информации: это существо называется ферренцером. Оно часто использует гипноз, внушая своей жертве, будто та горит. Нельзя допускать, чтобы оно провернуло этот трюк. Если это произошло, ваш собственный мозг начинает верить, что тело объято пламенем, и от этого можно умереть. И, как мы видим, именно это с вами и случилось бы, если бы я не вмешался.

Чувствуя себя ужасно униженной, я вернулась на свое место. Все продолжали смотреть на меня.

* * *

После урока я не стала ждать подруг, а тут же помчалась вон из кабинета. Хотела побыть одна и поспешила прочь без каких-либо объяснений. Я не имела ни малейшего представления, куда идти и что делать, но что-то внутри меня не давало мне остановиться. Я неслась все дальше по ходам и коридорам, шагала мимо бесчисленных дверей и окон и остановилась только тогда, когда ноги отказались слушаться. Тогда съехала по одной из стен и положила голову на колени. Вообще-то я должна была ощущать хоть что-то. Гнев, отчаяние, ненависть или грусть… Но нет. Я чувствовала себя абсолютно пустой. Не могла даже плакать. Проблемы, унижения и тревоги последних дней выросли в непреодолимую гору. Я ни о чем не хотела думать: ни об отце, ни о Дюке, ни о своих магических силах, ни о предупреждении господина Гната, что меня скоро выкинут из школы. Просто не могла больше размышлять об этом.

Услышав шорох, я поняла, что здесь не одна. Осторожно подняла голову и посмотрела в конец коридора, где обнаружила большое окно, сквозь которое падали лучи вечернего солнца. Найт сидел там с книгой, лежащей на коленях. Он купался в этом теплом свете, его окружало золотое сияние. Ангел не мог бы излучать больше грации и красоты, и несколько секунд я безмолвно смотрела на него. Потом медленно встала и подошла к нему. Заметив меня, он поднял голову и улыбнулся.

– Что ты здесь делаешь?

Неожиданно я пришла в себя и неловко опустила взгляд.

– Вообще-то хотела побыть одна и бродила по школе в поисках спокойного местечка.

– У тебя хорошее чутье. Я часто прихожу сюда, когда хочу тишины. Обычно сюда никто не забредает.

Значит, он тоже хотел уединения. Не желая мешать ему, я собралась уходить, пытаясь казаться как можно более беззаботной.

– Ну тогда не буду отвлекать тебя от чтения. Была рада встрече. Я пойду.

На его губах появилась кривая улыбка, которую я так сильно любила, и он сказал:

– Я не это имел в виду. Ты мне не мешаешь. Ну же, садись.

Я медленно подошла к нему, поднялась на скамью в нише и заняла место напротив него. Невольно снова вспомнила о Дюке и о нашем поцелуе. Найт видел это. Мое лицо мгновенно покрылось краской стыда, я ощущала его каждой клеточкой своего тела.

– Ты не знала о своем отце, так ведь? – нарушил мои размышления Найт.

– Этот мерзавец Дюк растрепал всем и об этом?! – возмущенно прошептала я.

Он мягко улыбнулся.

– Нет, не растрепал. Я просто предположил.

Я молча кивнула. Эта ужасная гора из проблем и бед, о которых хотела забыть, продолжала расти.

– На меня просто навалилось слишком много всего одновременно, – сказала я дрожащим голосом, удивившим меня саму.

– Если хочешь поговорить об этом… я охотно выслушаю.

– Не знаю, – прохрипела я.

Но потом меня будто прорвало. Неожиданно по моим щекам потекли слезы, и чувства, которые пыталась подавить, вернулись все разом. Боль разрывала меня на части, я едва могла справиться с ней. В следующий миг почувствовала, как Найт обнимает меня. Он наклонился ближе и теперь прижимал меня к своей груди. Мягко, почти нежно, он снова и снова гладил меня по голове. Мне стало гораздо легче от того, что у меня наконец получилось выплакаться. Я держалась за его рубашку, мокрую от слез, чувствовала его щеку у своей макушки, дыхание на своей коже, и боль постепенно отпускала. Скрепя сердце я высвободилась из объятий.

– Прости, – пролепетала я. – Это оказалось сильнее меня.

– Все в порядке.

– Просто столько всего происходит одновременно! Эта история с Дюком, встреча с отцом… И все так странно ведут себя… Даже учителя с тех пор обращаются со мной иначе.

– Из-за них переживать не стоит. Здесь есть ребята, чьи родители обладают большим авторитетом, но через некоторое время это уже никого не интересует.

Я истово надеялась, что он прав. Но меня все равно обуревали сомнения, все-таки я была мишавой. Смогут ли они когда-нибудь принять меня?

– Они не такие необычные, как я, – горестно пролепетала я.

– Об этом тоже скоро забудут. А уж когда у тебя появятся силы – и подавно.

Вероятно, сомнение отразилось на моем лице, потому что он продолжил:

– Вспомни, что здесь творилось, когда выяснилось, что ты мишава. А сейчас едва ли кто-то говорит об этом. Это снова случится через пару недель, поверь мне.

Я невольно улыбнулась. Наверное, он прав. И все-таки знала, что один человек меня не примет и через две недели.