Ведьма с серебряной меткой. Книга 1

Инквизитор совершенно ясно дал понять, что сделает все возможное, чтобы Дани страдала и под конец сдохла в муках.

Да и верная служанка едва не утопила.

Чего еще ждать от столь дивного брака? Отравы в тарелке? Стекла в туфлях? Пыточных инструментов на супружеском ложе?

Дани со стоном провела пальцами по лицу. Наверное, было бы легче, потеряй она рассудок. Все казалось бы развеселым и смешным, а не так, как сейчас — тело ноет, болит, а сердце кровоточит, и рана, оставленная расчетливым принцем, не желает затягиваться и долго еще будет дергать противно, словно больной зуб…

Она вздохнула. Пробормотала, почему ты так со мной поступил?

И поднялась с кровати.

Снова кашель. Ноги дрожат, подгибаются.

Придерживаясь за стену, Дани дошла до двери, потянула за ручку — оказалось не заперто. Она задумалась. Что дальше-то? Можно продолжать лежать в кровати и притворяться спящей. Ждать, пока снова муженек пожалует? Нет уж, спасибо. Хватило вчерашнего.

А вот есть хотелось, и очень сильно. Желудок так и норовил свернуться улиткой, кишки пританцовывали, издавая привычное голодное урчание.

И Дани, покашливая, отправилась искать кухню.

Она вышла из комнаты, прикинула, что наверняка кухня расположена где-нибудь внизу, дошла до конца коридора и уперлась в узкую лестницу, которая вела вниз.

«Вот ты-то мне и нужна», — подумала Дани, осторожно ступая на скрипучие ступени.

Вскоре запахло дымом и чем-то съестным. От этого запаха перед глазами замельтешили противные мошки. Дани собралась с силами и пошла быстрее. Еще быстрее! Под конец она даже позабыла о том, как все болит, ноги сами несли навстречу запаху пищи. Вылетела на кухню и остановилась. У большой печи над кастрюлями колдовала сама Ньями.

«Теперь она меня захочет сварить в кипятке».

Один удар сердца.

Всего один, до того, как Ньями оторвала взгляд от содержимого кастрюли и увидела Дани.

Но улица накрепко вбивает в голову умение бороться за себя и выживать.

Почти одновременно они метнулись к стойке с ножами, но Дани оказалась проворнее, выхватила первый тесак, что попался под руку, выставила его перед собой.

— Только попробуй! Только попробуй, подойди! — выкрикнула и снова закашлялась.

Ньями прищурилась недобро, но все же попятилась.

— С дороги! — Дани решительно взмахнула ножом.

Ньями сделала еще шаг назад. Сложила руки на груди, всем своим видом показывая, что не собирается связываться с ненавистной голодранкой.

Оглядевшись, Дани увидела на столе нарезанный ломтями хлеб, схватила два куска и медленно попятилась к выходу.

— Завтрак через пол часа, — буркнула Ньями, опустив глаза.

— Сами его жрите, — огрызнулась Дани, — вместе с драгоценным хозяином! А то еще отравите!

— Зря вы так, госпожа, — пробормотала женщина, опуская руки, — не сдержалась я, простите.

— Зря? Не сдержалась?!! — Дани чуть воздухом не поперхнулась, — да иди ты… в задницу Претемному!

Ньями не шевельнулась, когда она вышла из кухни. Провожала укоризненным взором, но не сделала ни единой попытки напасть или отобрать нож.

Дани хихикнула. То-то же. Она, может, и не так сильна, как господин Аламар, но служанке себя в обиду больше не даст, это точно.

Силы покинули ее на пороге спальни. Задыхаясь и кашляя, Дани кое-как доползла до кровати, забралась под одеяло и принялась жевать отвоеванный хлеб. Он был белым, мягким и очень вкусным. Наверное, такой она ела в детстве, когда жила с матушкой и отцом. Напряжение схлынуло, и теперь ее потряхивало. Руки дрожали, пальцы немели.

И отчего-то Дани совсем не удивилась, когда на пороге появился ее дражайший супруг. В белой сорочке и черных свободных штанах. Без маски.

— Что, Ньями нажаловалась? — она храбро вздернула подбородок.

— Нож верни, — спокойно сказал Аламар.

Дани кивнула на столик рядом с кроватью.

— Берите. Он мне не нужен.

— Я тебя предупреждал, чтобы не выкидывала фокусов, — Аламар взял нож, покрутил его в руках, — предупреждал, что накажу.

— А в чем я провинилась? Кусок хлеба взяла? — внезапная сытость опьянила и придала смелости. К тому же, вот что он ей сделает? После того, что было, уже бояться совершенно нечего.

— Вставай, пойдем завтракать.

— Простите, милорд, — Дани в очередной раз зашлась в кашле, — простите. Я не могу выходить к завтраку в ночной рубашке.

Аламар поморщился. Затем сказал:

— Я пригласил портниху. Она пошьет тебе все, что захочешь.

— Чем это я заслужила такую милость? — Дани с досадой поняла, что вот-вот расплачется.

— Тем, что ублажила любимого мужа, — ухмыльнулся Аламар, — вставай, не дури. Не зли меня, Дани.

И развернулся, чтобы выйти.

А она… вспомнила, как этой ночью он привел ее в ванную комнату, выпутал из длинного покрывала и силой поставил в низкую лоханку, куда с потолка побежала теплая вода. Покрутил ее из стороны в сторону, словно деревянную куклу, пробормотал ругательства и вышел. Дани дрожащими руками смыла кровь с бедер, а потом долго стояла и плакала под горячими струями. Совершенно одна.

— Ненавижу! — сиплый вопль вырвался против воли, — ненавижу-у-у! Да чтоб тебя!..

И швырнула в широкую спину Аламара круглой подушкой с кистями.

— Что-о-о? — взревел он, оборачиваясь.