Ведьма с серебряной меткой. Книга 1

Глядя на то, как скованно движется его маленький олененок, он снова ощутил себя невероятно грязным и мерзким. Хотелось пойти, смыть с себя все… но разве такое отмоешь?

— Мне не нужно столько, — внезапно подала голос Дани, — зачем все это?

— Милочка, — Жанна развернула ее за плечи к себе лицом, — вы теперь жена верховного инквизитора королевства. Вам положено выглядеть лучше прочих, даже если лично вам это и не нравится.

Дани вздохнула и поникла в ее цепких руках.

— Ну, что же ты, — он попытался придать голосу ободряющее выражение, — выбирай все, что тебе приглянется. Ты же не можешь ходить всегда только в рубашке.

В этот момент в дверях показалась Ньями с круглым серебряным подносом, на котором обычно носила корреспонденцию. Аламар нахмурился, взял письмо. На нем была толстая сургучная печать с оттиском изящной шестерни. Выругавшись, Аламар сломал печать и прочел:

«Господин Нирс, я желаю видеть вас ровно в шесть, чтобы обсудить ваш последний отчет. Прихватите с собой новую жену, мне любопытно на нее посмотреть. Маттиас».

Последний отчет, ха!

В нем Аламар в красках изложил о побеге принца, а заодно и о том, что выпустившая его девка умерла в страшных муках на дыбе.

Но девка девкой, а достанется все равно верховному инквизитору. Впрочем, тон письма был таков, что Маттиас мог и просто пожурить за ужином. Своя ведь деточка сбежала.

Аламар вздохнул. Тащить Дани во дворец сейчас казалось из рук вон плохой идеей.

Она ведь не умеет себя вести, не знакома с этикетом, наверняка запутается в многочисленных столовых приборах, что послужит поводом для насмешек и сплетен.

Нет, верховный инквизитор как раз таки сплетен не боялся.

Он не хотел, чтобы хихикали за спиной его жены.

Аламар смял письмо, бросил обратно на поднос и кивнул Ньями — мол, иди. А сам уселся в единственное свободное от дамских туалетов кресло.

— Жанна, мне нужно, чтобы ровно в четыре моя жена была одета как королева.

Испуганный взгляд Дани метнулся к нему.

— Нас приглашают во дворец, дорогая. И отказаться мы не можем.

Воцарилось молчание. Затем Жанна деликатно кашлянула.

— Ну, что ж, господин Аламар, к четырем так к четырем. Обри, доставай иглы и нитки.

Следующие два часа Жанна вертела и крутила Дани словно куклу, лишь изредка позволяя присесть. Было подобрано батистовое, с кружевной оторочкой, белье. Нижние сорочки, тонкие, как паутинка. Гипюровые перчатки нескольких оттенков. И, наконец, Дани остановилась в центре гостиной, облаченная в темно-зеленое платье с длинным рукавом и очень скромным вырезом, но с весьма роскошным золотым шитьем по манжетам и поясу.

— Ей к лицу будет и алый, — заметила Жанна, — но, как мне кажется, алый куда больше подходит для натур страстных… а ваша жена, сдается мне, все еще скромница.

— Все хорошо, госпожа д’Эмблен.

Он невольно улыбнулся. Дани в темно-зеленом бархате с золотым шитьем походила на хрупкую фарфоровую статуэтку. Почти невесомую, и до боли, до рези в груди красивую.

— А что с прической? — Жанна приподняла тяжелую копну волнистых волос.

— Я сама… сама что-нибудь сделаю, если есть шпильки, — смущенно пробормотала Дани, — только вот…

И, приподняв подол, пошевелила голыми пальцами.

— Ох, — только и выдохнула модистка, — совершенно непростительно, совершенно! Господин Аламар, Всеблагого ради, не сердитесь. За всей этой суетой я совсем запамятовала.

И, повернувшись, принялась рыться в необъятном саквояже.

— Вот, примерьте, госпожа Нирс. Это, конечно, не для прогулок по снегу, но для дворца вполне сойдет.

Дани, кажется, перестала дышать. Ступила в парчовые туфельки и удивленно посмотрела на Жанну.

— Почти как раз. Немного велики… Как вы угадали размер, госпожа?

— Милая, у меня с собой две пары. Вам повезло… Равно как повезло с мужем.

И подмигнула Аламару. Дани вздрогнула и поникла.

— Тем временем нам пора выезжать, — он сделал вид, что не заметил ни подмигивания, ни печали на бледном личике Данивьен, — дорогая, у тебя в спальне на туалетном столике должны быть шпильки. По крайней мере, я распорядился, чтобы Ньями их туда положила. Будь так любезна, иди, причешись. Опаздывать нехорошо.

…Жанна, конечно же, попросила втридорога, но Аламар не стал торговаться. Расплачивался честными золотыми червонцами с профилем короля Маттиаса, а у самого перед глазами Дани, хрупкая, бледная, печальная, словно с похорон.

— Простите великодушно, господин Аламар, — проворковала Жанна, — мне кажется, что вам следует еще больше окружить вашу жену лаской и заботой. Она не выглядит, как счастливая женщина.

«Она любит другого, тут хоть чем ее окружай», — подумал Аламар и ничего не ответил.

— Всего вам хорошего, господин, — Жанна улыбнулась, — идем, Обри. О, Всеблагий, да что ж у тебя все из рук падает? Ну не будь же ты коровой на льду!

И они ушли.

Потом Аламар поднялся к себе, облачился в мундир, а когда спустился, Дани уже ждала его. При помощи нескольких шпилек и сеточки из золотистых нитей она ухитрилась соорудить прическу, уложив косу на затылке и закрепив ее там.

Хорошенькая. Дорогая куколка. Которую он вроде как ненавидит.

Аламар подал ей руку, ту, которая живая.