Ведьма сама по себе

Так что чертов опыт у нее был, и все бы ничего, если бы почаще отдыхать, но она здесь не на прогулке, а преследует долбанутого маньяка и сучку-потерпевшую.

План у нее имелся только на случай, если встретятся кесу. Те всегда не прочь поохотиться: именно это она им и предложит, с уговором, что Риббер – их добыча, а ей пусть отдадут Аниту. Можно пообещать за Аниту много сгущенки и шоколада, Грофус-папа на радостях все организует.

Лишь бы повезло их встретить... Но представление, что кесу подстерегают тебя в Лесу за каждым кустом – оно, мягко говоря, ошибочное, хотя заинтересованные лица вовсю его эксплуатируют, как в идеологических, так и в финансовых целях, особенно когда речь заходит о распределении бюджета. Кесу – хищники, верхушка пищевой пирамиды, их не может быть слишком много. Они ведут кочевой образ жизни и появляются то там, то тут, но совершить путешествие по Лесу и не обнаружить следов их присутствия – это запросто. Судя по всему, в настоящее время их здесь нет, так что придется действовать без союзников, на свой страх и риск.

Сделав короткий привал, она пообедала сухарем и куском копченой колбасы, запила водой из родника. Время от времени срывала и на ходу грызла молодые побеги белохвойника — вкусные, кисленькие, а однажды ей попался куст фиолы с глянцевым, как будто граненым плодом величиной с кулак. Редкий деликатес, в городских магазинах продается поштучно. Ола срезала его с ветки и съела, бесцеремонно выдернув за хвостик миниатюрного зверька с оливковой шерсткой, похожего на мышь, который уже начал вгрызаться в эту ароматную благодать, уцепившись за кожуру крохотными коготками. Выкинутый в траву зверек заверещал ей вслед, жалуясь на грабеж.

Белесое пасмурное небо постепенно меркло, сливаясь с кронами деревьев, луна заблудилась в тумане, и когда видимый мир съежился до нескольких сосен, Ола остановилась на ночлег. Сухой мшистый пригорок под лиственным навесом. Во мгле размыто мерцают фонарики – зеленый, голубой, фиолетовый, золотистый, еще один фиолетовый… Грибы-светляки. Наверху что-то шуршит – то ли ночная птица, то ли медузник запутался в ветвях и лианах. С летучими кровососами иной раз такое случается, и тогда они сами становятся добычей.

Усевшись на мох, Ола выполнила охранительное колдовство, старательно, как учила Изабелла. Поблагодарила Лес за то, что он есть, за то, что она в Лесу есть, и в конце адресовала ему послание-импульс: она и дальше хочет оставаться живой.

Она теперь понимала, что во время гонки к порталу на краденом вездеходе, когда они с Эрикой свалились в овраг с осыпающимися стенками, ей со стороны овражного хищника ничего не угрожало. У сусарга хватательных конечностей много, и он вполне мог сцапать обеих, но утянул вниз только Эрику – потому что лесная ведьма заорала благим матом, ясно и недвусмысленно выражая свое желание жить. Лес услышал. В примитивный мозг сусарга так или иначе поступила информация: вот это – не еда. Ее вытащила подоспевшая Эвка, и обе решили, что Эвка ее спасла. Позже до Олы дошло, что она, пожалуй, все равно бы уцелела. Хотя это не отменяло того, что княжна Эвендри-кьян-Ракевшеди ее спасла.

Но даже для таких, как она, меры предосторожности в Лесу не лишние. Текуса порой говорила ученикам: «Эх, вы, балбесы, я потому и дожила до своих лет, что никогда об этом не забывала». Лесные животные не нападают на лесных колдунов – это, можно считать, правило, но для всякого правила найдутся исключения, и порой это длинный список мелким шрифтом на нескольких страницах. Ночуешь в Лесу без огня – ставь защиту, иначе будешь сам дурак.

Если бы в Бесте хотя бы кофе был хороший, это было бы вполовину не так муторно, подумалось ей утром, после беготни по торговому центру. Ладно, теперь она, по крайней мере, знает, что не проваливается во сне на Землю Изначальную – раньше ее пугала такая возможность – а целиком находится здесь, на Долгой Земле, в Отхори, только в неадеквате и в замкнутом пространстве. Или это не пространство, а что-то другое, для чего нет названия на языке яви? А может, название есть, но она не в курсе? Надо будет спросить потом у Изабеллы с Текусой.

Под эти размышления Ола, трясясь от холода, скатала отсыревший спальник, наскоро позавтракала колбасой и сухарями. Сейчас бы горячего кофе – пусть даже того самого, бестмегаломаркетовского, в одноразовом стаканчике – но кофе в Лесу нет. Только вода. Хотя Данич вроде бы запихнул в один из карманов рюкзака банку растворимого, которая «почти ничего не весит»… Все равно некогда. Потом, у костра, в компании средней паршивости. Надо быть слепым и глухим, чтобы назвать «хорошей» компанию Аниты Грофус, но, как заметил капитан Федоров, «люди всякие бывают, ты не выбираешь, кого спасать».

Лес тонул в тумане, словно дно необъятного молочного моря, и она пошла по этому дну, петляя меж черных стволов, которые обретали плотность только на расстоянии вытянутой руки. По следу. Риббера эта мгла задержит, а ее – нет.