Ведьма в академии магии. Пески времени

– Бедный мужик, – коротко прокомментировал господин Эйлер свое отношение к этой традиции и вдруг снова переключился на меня: – А как бы твои родители отнеслись, если бы узнали, что я сделал тебе предложение?

Именно этот вопрос я и боялась всем сердцем услышать. Наверное, заперли бы меня дома и больше не пустили бы в академию. И это в лучшем случае! В худшем папа взялся бы за свое ружье, чтобы городского лорда отвадить от меня раз и навсегда, а меня выдали бы замуж за Инава. Но рассказывать о таком я, естественно, не стала.

Старательно избегая прямого ответа, я сказала совсем другую правду:

– У нас принято, чтобы жених просил руки суженой у ее родителей, преподнося при этом невесте предсвадебные дары, чтобы продемонстрировать, что она будет жить в роскоши и достатке, – объяснила я и с сожалением призналась: – При всем желании я никогда не смогу ответить согласием без родительского благословения.

– Мне в этом плане определенно проще. Мне ничье благословение не требуется, – усмехнулся ведьмак, а я вдруг обнаружила себя в странном положении.

Голова моя лежала у него на коленях.

Как так получилось, я не смогла бы объяснить, даже если бы подверглась пыткам, но меня все устраивало. Он гладил меня по волосам, а я смотрела в его глаза и видела его улыбку, согреваясь не только теплом растопленного камина.

– Ну вы и не девушка, – озвучила я свое логичное умозаключение.

– С этим не поспоришь.

Треск поленьев в камине, завораживающее золото пламени, нежные умиротворяющие прикосновения и тихие беседы. Под рассказ Барсвиля о деле пропавшей старинной брошки я сама не заметила, как задремала.

Невесомый поцелуй лег на мои губы. Вероятно, он мне просто приснился, но, может, и нет.

– Ведьмочка моя… – шепот коснулся слуха, а я крепче обняла ведьмака за шею, прижимаясь к его плечу.

И мгновенно выплыла из дремы, обнаружив себя на руках у мужчины. Вместе со мной он поднимался по лестнице на второй этаж.

– Мне в общежитие надо, – произнесла я тихо.

Голос со сна оказался севшим, но Барсвиль расслышал. Поцеловав в кончик носа, он занес меня в свою спальню, уложил на кровать и укутал мягким пледом, после чего сам лег рядом и обнял меня.

– Не хочу тебя отпускать, – проговорил он, глядя мне прямо в глаза.

И было в его голосе, в его взгляде что-то такое, отчего я не стала возражать. Позволила ему обнять меня крепче, фактически оказавшись в кольце его рук, щекой прижавшись к его груди. Даже поверх рубашки я слышала сильный и быстрый стук его сердца.

Это была наша первая совместно проведенная ночь в одной спальне. Воспитанные девушки так не поступали, но мне хотелось быть сейчас рядом с ним, словно окутанной его горьким ароматом.

Но прежде, чем я окончательно провалилась в сон, еще услышала его тихий, будто надломленный голос:

– Знала бы ты, как сильно я хочу сделать тебя своей. Я сгораю, Тиана. Просто сгораю…

Кажется, мне снилось нечто тревожное. Что-то серое или черное – ночь, переулок. Тусклый свет фонаря нервно дергался, а я шла все быстрее и быстрее. Каблуки стучали по лужам, разбрызгивали грязную воду по сторонам. Убегала от вампира, тщательно подавляя панику, но стоило обернуться, как я с удивлением осознала, что он за мной даже не думал идти.

Такая реакция клыкастого почему-то обидела и возмутила.

Только догнать я его не успела. Проснулась, нехотя выплывая из сна.

В объятиях Барсвиля было тепло и уютно, но, как всегда, немножко стыдно. Если бы в деревне узнали подробности о моей теперешней жизни, то однозначно назвали бы падшей, но кого это сейчас волновало?

Точно не меня. Мне нравилось просыпаться от легких, едва ощутимых поцелуев. Ведьмак то прикасался к кончику моего носа, то ловил уголок улыбающихся губ, то одаривал закрытые пока веки. Новые ощущения будоражили и заставляли сердце то биться чаще, то испуганно замирать.

– Доброе утро, ведьмочка моя. – И еще один легкий поцелуй прямо в губы.

– Доброе утро, – прошептала я севшим голосом и сама прижалась к нему, обнимая.

Мне просто требовалось это объятие. Больше, чем воздух или вода. Я в нем нуждалась и ничего не могла с этим поделать.

И не хотела. Я влюбилась, и это чувство оказалось прекрасным.

Это было удивительно странное утро. Настолько странное, что несколько минут я, замерев подобно статуе в академическом парке, стояла в уборной второго этажа и рассматривала купленные для меня Барсвилем принадлежности. У них имелась отдельная полка в шкафу, и я пока не понимала, как на это реагировать.

Нет, спасибо я, конечно, сказала. Как только он мне все показал, пояснив, что раз уж я иногда остаюсь у него, то будет удобнее, если у меня появятся все необходимые атрибуты для начала дня, так сразу и сказала, но прикасаться к ним отчего-то было боязно.

Однако любопытство победило.

В плетеной корзинке помимо мягкого уютного черного халата лежали расческа и несколько больших пузырьков с ароматным наполнением. Сама я уже стояла в новеньких мягких тапочках на мою ногу, но на этом сюрпризы не заканчивались.