Ведьмачьи легенды

Он тоже выждал: тело уплывало вслед за кораблём, при других обстоятельствах можно было бы просто плюнуть на всё и добираться так. Но рисковать не стоило, не с этими чёрно-жёлтыми.

Снова нырнул, ухватился за верёвку и стал пилить — осторожно, но быстро. Все трое заволновались, зачирикали, потом разом метнулись по правой ноге к ведьмаку. Стефан отмахнулся — неудачно: одна повисла на запястье, впилась когтями в кожу. Сразу же и ужалила, раз, другой, третий...

Он перехватил нож левой рукой, ударил аккуратно и спокойно, снизу вверх, поддев и оторвав от кожи.

Двое других «новорождённых» внимательно наблюдали, но не двинулись, даже когда он снова стал перепиливать верёвку.

Рука начала опухать. Он наконец справился с верёвкой и пару минут позволил себе отдохнуть, привязав конец к поясу. На корабле уже не кричали, но что именно там творилось, было не разобрать. Оглянулся: боцман с каждым мгновением оказывался всё дальше.

Ведьмак сунул нож за пояс и стал перебирать руками по верёвке; спешил, пока правая ещё не отказала.

Паруса действительно приспустили, но шлюпку за ним и не думали посылать. Были у них сейчас хлопоты поважнее.

Он разглядел, как на носу несколько человек стали цепью и словно бы сдерживали кого-то, ему невидимого. Потом в поле зрения появился старый Ренни Печёнка. В руках у кока был тесак на длинной ручке, и Ренни резко и твёрдо бил лезвием по палубе — как будто разделывал тушу.

— Эй, — позвали с квартердека. — Вы как?

Свесившись через планширь, на Стефана уставился давешний мальчишка.

— Ого, — сказал, — ну и видок у вас. Краше в гроб кладут.

Ведьмак понял, что уже какое-то время просто пытается удержаться на плаву. Он не помнил, когда сделал на верёвке петлю и захлестнул на правой руке, но, в общем-то, лишь это и спасало.

Запрокинув голову, он обнаружил, что мальчишка исчез.

На носу Ренни продолжал методично работать тесаком. Летели щепки и влажные ошмётки. «Огня бы! — шипел кто-то. — Огнём бы их!..»

— Держите! — Рядом с ведьмаком в воду упал канат, да ещё и с — гляди-ка! — скользящим узлом.

Конечно, надо было спросить у мальчишки, надёжно ли тот закрепил другой конец, но даже на это сил не оставалось. Стефан пропустил в петлю здоровую руку, набросил на голову, начал распускать другую петлю, на правной, — и вдруг всё поплыло, как будто ведьмак снова оказался на Меже.

Только теперь в тумане сгинул не корабль, а он сам.

7

Ведьмак лежал на палубе. Пахло то ли выгребной ямой, то ли раскопанным курганом. Первое, что он увидел, открыв глаза, была чёрно-жёлтая тварь. Разрубленная пополам.

Стефан попытался шевельнуть правой рукой — та словно одеревенела.

— Живей, живей!.. — невозмутимо произнёс кто-то у него над ухом. — За борт эту срань.

Говоривший обладал густым раскатистым басом с отчётливым краснолюдским акцентом.

— Да, ставьте фок и марсели, капитан велел убираться отсюда как можно скорей.

На ведьмачье горло легли твёрдые, мозолистые пальцы. Он вслепую ударил левой рукой — и промахнулся.

— Ага, — сказал басовитый, — ну, я собирался прощупать пульс, но так тоже годится: значит, жив, хвала богам. Лежи-лежи, не ворушись. Будем знакомы: я — Бартоломью де Форбин.

Стефан попытался что-то сказать, но не смог. Закашлялся, приподнялся и сплюнул на ладонь широкий изжёванный листок с алыми прожилками. Похоже, пока ведьмак лежал в беспамятстве, кто-то свернул и положил листок ему под язык.

— Дозволь-ка. — Седой краснолюд в громадных ботфортах, нагнувшись, подцепил находку двумя пальцами. Растёр, принюхался. — Ага, ну ясно, пламяница. Подфартило тебе, милсдарь. Ещё есть?

— Откуда? — хрипло спросил ведьмак.

— Этот же был, мало ли. — Краснолюд бросил листок под ноги, рявкнул матросам: — Ну-ка поможите подняться мэтру Журавлю!

Двое бросили швабры и подхватили ведьмака под мышки. Он скривился: к руке постепенно возвращалась чувствительность, и это было чертовски больно.

— Я сам, спасибо. — Он огляделся и покачал головой: — Сколько их было?

На носу лежали тела четверых моряков. Двоих изрубили в клочья, рядом валялись ошмётки чёрно-жёлтых тварей.

— Двадцать девять, — сказал Бартоломью. — Благо почти все сразу ж присосались к Видену и Замзону.

— И, — добавил Стефан, — кто-то догадался принести Ренни тесак.

Бартоломью молча кивнул.

— Общие потери?

— Эти да плюс трое выпавших за борт: Лавур, Скавр и Гасто — придурок, который не послушался твоего приказа и заварил всю эту кашу. Ты-то как, мэтр?

— Придётся пока справляться одной рукой. И подобрать новый меч... и кинжалы... Как там Мо? Было бы не плохо, если б он подменил на ближайших несколько часов.

К ним, аккуратно обогнув пару тёмных смрадных пятен, шаркающей походкой приблизился Ренни Печёнка.

— Болтун, — сказал, — пошёл на поправку и рвётся в бой. Но пока вам обоим надо отлежаться, вот что. Не хватало ещё, чтоб вы себя угробили.

— А разве не для этого вы меня взяли на борт?

Печёнка лишь усмехнулся.

Матросы между тем продолжали наводить порядок: ошмётки тварей сбрасывали за борт, тела зашивали в парусину...