Ведьмачьи легенды

В этой хранили оловянных солдатиков — древних, потемневших, с отломанными руками-ногами. Тут же лежала миниатюрная пушечка, а рядом, в отдельном свёртке, — пара мышиных черепов.

— Такого добра там горы, — сообщил Ахавель. — Какие-то камешки, ракушки, перья, звери-птицы из дерева, марионетки...

— Время от времени туда кто-то наведывается, — добавил Стрелок. — Но в основном всё это лежит там годами: от пыли не продохнуть...

Печёнка между тем ходил вдоль стен от свечи к свече и поджигал фитили. Свечи были старые, оплывшие, от некоторых остались лишь широченные пеньки.

— Я думаю, — сказал Ренни, — он складывает туда игрушки, когда те остаются невостребованными. То есть когда их прежние владельцы умирают. Он как белка.

— Как белка?

— Устраивает тайники и забывает об их содержимом. Потом, когда возвращается положить что-нибудь новенькое, вспоминает, но ненадолго. Да вы сами взгляните: какой мальчишка отказался бы от таких сокровищ?

- Тот, — сказал Демиро, — у которого есть игрушки поинтереснее.

В этот момент из лаза, ведущего в сокровищницу, явился Йохан Рубанок. Развернуться там, видимо, ему не удалось: он пятился, отклячив зад и неловко двигая левой рукой. Потом выпрямился — весь в пыли, борода опутана паутиной, взгляд ошалелый.

— Барт!.. — просипел Рубанок. — Барт!

Де Форбин метнулся к нему:

- Что?!

— Вот... — Йохан поднял левую руку с зажатой в кулаке игрушкой. Деревянный дракон свесил голову набок, одно крыло было сломано. — Вот.

Бартоломью взял игрушку бережно, будто младенца. Ладони его дрожали, но лицо было каменным.

— Значит... — сказал он глухо. — Значит... Ах, Даго, мой Даго!..

Демиро подошёл и положил руку ему на плечо:

— Держись, друг.

 Де Форбин рассеянно кивнул и пошёл к выходу из пещеры. Игрушку нёс на вытянутых руках.

— Вот что, — решил Печёнка, — мы остаёмся здесь как минимум до утра. Нужно достать все эти вещи. Нужно отнести их на корабль. Переписать и упаковать.

— Прости, Ренни, ты ничего не забыл?

— Нет, Китобой, не забыл. Ничего и никого. Ни одного из тех, кого мы с моими «рыцарями» посетили за все эти годы. Ни одного из тех, кто помогал нам чем мог: деньгами, связями, информацией. Их много, Ахавель, их очень много. И эти вещи... они действительно будут для них дороже любого золота.

— Но мы можем вернуться сюда позже! Чёрт побери, это просто вещи, они никуда не удерут! Нам нужно спасти Мойру и найти мальчишку!

— Мы остаёмся здесь, Китобой. Я редко оспаривал твои решения: ты — капитан, так было и так будет. Но сегодня другой случай. Мы похороним ребёнка и соберём всё, что найдём здесь, все вещи до единой. А у тебя будет время ещё раз перечесть записки Мойры.

Ахавель стиснул кулаки до хруста. Но кивнул:

— Командуй, Ренни. Может, ты и прав. Надеюсь, что прав.

Они устроили живую цепочку: худощавый Тередо забрался в сокровищницу, а Макрен сновал туда-сюда по лазу и передавал найденные вещи остальным. Всё это Печёнка и Йохан аккуратно складывали на два сдвинутых к стене столика.

Родриго они отправили в «башню» с кукушкой, нести дозор, Ахавель же вместе со Стефаном и Демиро продолжили обыскивать «дом». В одном из отнорков они обнаружили старые проржавевшие лопаты. Держаки двух были надломаны, но ещё две вполне годились для работы. В итоге капитан остался исследовать пещеры в одиночестве, а Стрелок со Стефаном пошли к акациям.

— Так что же именно, — спросил Демиро, — вы так и не увидели? Чем именно не захотели пугать остальных?

Ведьмак запрокинул голову и поглядел на солнце. Уже перевалило за полдень, и тени начали удлиняться. С севера ползли грузные, чёрные тучи.

— Проще показать. Кстати, об увиденном и не увиденном. Я как-то вот привык думать, что Слепой Брендан не зря получил такое прозвище... Судья неподкупный и всё такое...

Демиро остановился неподалёку от мёртвого мальчика, воткнул в землю лопату.

— Я с «рыцарями» не так уж давно, но, в общем, историю эту знаю. Ренни никогда не был слепым, он просто перед заседаниями надевал плотную чёрную повязку. Говорил, так ему проще принимать решение. Я думаю, ещё и потому, что не приходилось смотреть в глаза тем, кого он приговаривал.

Стрелок начертил лезвием лопаты прямоугольник, кивнул:

— Ну что, начали?..

Они стали копать.