Ведьмак. Белый волк и чёрный камень

Эх, люди, люди! И что вам мирно не живётся? Зла и так вокруг немеряно…

Жениха отправил с дружками и старшим сватом готовиться к обряду, а больше от того, чтобы не мешались под ногами. И так время летело стремительно.

На поварне кто-то тоже постарался

– Взвар вылить! Нет, свиньям не давать. Почему? – сдохнут! Это для человека понос, а для животины…

Прошёл далее, принюхиваясь, приглядываясь. Пир затевался знатный, будто весь городок созвали.

– Те рассолы тоже вон! Сыта вылить напрочь!

– О-о-ой, батюшка ведьмак! А как же … сколь добра пропадёт, – взвыла повариха. – О-о-ой, неужто, ничего сделать нельзя? А поколдовать там, заговор какой почитать…

Видан с сомнением окинул заставленные яствами столы, исходящие благоуханным духом котлы. Нет, здесь далеко не всё было отравлено или испорчено.

– Сюда добавь побольше квасу, только ядрёного, чтоб покрепче был! Он гадость, что добавлена уничтожит…

Сюда той травы, туда другой приправы. Повариха ходила за ним следом, охала, вздыхала и смотрела на ведьмака таким взглядом, будто явился пред ней сам Купала, а то и сам Белобог.

Что-то очистил силою, хотя и собирался её приберечь, а то мало ли? На всё бросил заклинание, такое, чтоб видели все, чтоб отшатнулись в оторопи. Страх он лучше всего лихие поползновения окорачивает.

– Теперь, ежели кто дурное затеет, то язва ему приключится. – И припечатал. – Весь остаток жизни будет маяться!

Покидая поварню, Видан не был уверен, что выполнят всё в точности и готовился к тому, что придётся и перед подачей на стол всё перепроверить, но едва ступил за порог, как у скромной женщины прорезался зело нехилый голос. Она распоряжалась подряженными к ней челядинками, как будто баскак своим войском. Усмехнулся, теперь она им не спустит!

***

За всеми проверками и сборами ведьмак упустил такую немаловажную вещь, как та – где и кто будет благословлять союз молодых. Нет, он уже знал, где находятся развалины древних храмов Светлых богов. На месте ближнего к городу, за невозможностью попасть в крепость, общинники выложили из осколков белокамня круг, и установили идолов Макоши и Велеса.

Но не туда свернул свадебный поезд из трёх повозок – одной закрытой для невесты и двух открытых для родни. Сваор уверенно вёл процессию к воротам замка, которые к великому удивлению на этот раз были открыты. И даже сам Взворыга их встречал, улыбаясь, как ясно солнышко.

– О, брате Сваор! Вежливец Видан! Сват Купря! Вы, жених с невестою и все родники! Добро пожаловать!

Нет, удивления ведьмак не высказал, хотя и с запозданием понял, что отказать своим сродникам сам тиун Борзята не посмел. И Агата отчего-то не воспротивилась.

Тайна открылась быстро, стоило копытам лошадей ступить на широкий крепостной двор. На красном крыльце стояли и сам тиун с жёнами, и боярин Хоромир, и оба князя. И если князя Милонега ведьмак был готов увидеть. То приезда Жирослава никак не ожидал. Впрочем, никогда не знаешь, что в жизни лучшее, а что худшее. По тому, как вытянулось лицо последнего, как вздёрнулась чёрная бровь, Видан так же был узнан.

У капища встречал молодых тот самый старик, что встретился ведьмаку в прошлый раз. Только теперь он красовался в длинной вышитой рубахе до пят и в медвежьем кожухе. Белые, как снег, седые волосы держала кожаная лента. В руке жезл волхва, на который старина больше опирался, как на клюку.

– Не смотри на меня, ведьмак, с укоризной, – заметил он тихо, когда по обычаю старшие свадьбы подошли к нему. – Я не солгал тебе ни разу. Всю жизнь был помощником своего брата. А волхвом определили только день назад…

То, что старик неожиданно решил оправдаться, было ещё более странно, чем его появление в образе чародея. Это явное признание первенства за Виданом не осталось незамеченным.

Даже Сваор и Купря подошедшие следом и слышавшие эти слова удивились и как-то странно по-новому взглянули на ведьмака. А тот ни нашёл ничего лучше, чем просто кивнуть – вроде, так и должно быть. Но всё то время, пока волхв проводил обряд, присматривался к происходящему.

Глава 17

Старик знал своё дело. Уже пылал высокий костёр. Лучники стояли на своих местах. И родник, не скрытый за сорными травами, коих более не наблюдалось, журчал по-особенному весело, заполняя белую каменную чашу.

Сват подвёл к жениху невесту в накинутом на голову тонком белом полотне, из-под которого виден был лишь подол красного платья.

– Вручаю тебе Вторшок Родимович свою дочь наречённую Истому Лесяновну в законные жёны…

Ведьмак отвлёкся. В огород капища входили незваные гости. Людины из свадебного поезда расходились на две стороны, настойчиво раздвигаемые молчаливыми гриднями. По освобождённому проходу на первое место неторопливо вступали князья с боярином, позади них шли их жёны.