Ведьмак. Белый волк и чёрный камень

Страж спал с раззявленным ртом и с юрой улыбкой, отчего без содрогания на него не возможно было смотреть. На земле валялась пустая корчага. Ну, да – свадьба же, как ни выпить! А умелая или не очень, ведунья подлить немерено макового молока или конопляного отвара не поскупилась.

– Стой здесь, – приказал Видан подручному. – Смотри, чтобы никто не вошёл. Если молодых ночевать приведут, так же не пускай, задержи. Понял?

В овине, пропахшем сладостью пережаренного зерна и кружащим голову ароматом трав, со стойким духом можжевельника, было тихо и спокойно. И всё же что-то настораживало сразу.

– Овинник! – позвал Видан. – Где же ты, хозяин?

Ещё пару часов назад всё было в порядке и овинник на месте. А сейчас что?

Постель устроенная для молодых на толстых ржаных снопах, укрытых медвежьими шкурами и белёным льняным полотном, была чиста. Всё так же, когда он проверил и окружив охранным плетением. Ни подклада, ни заговора, ни сглаза или порчи.

Куньи шкурки тугими пучками свисали со слег. И всё же было что-то не так. Для чего-то же прогнали овинника.

– Хм, что же это может быть?

Ведьмак ещё раз пустил поисковую сеть. Оглянулся, развернувшись кругом. Он не спешил зажигать огонь. Мало ли что? Пустил магический светоч. Не для себя, не зря же пил «кошачий глаз» – для того чтобы выявить подселенца.

Можно было бы выпустить картушей. Но тени внезапно дрогнули, поплыли, выдавливая и проявляя из своих тенёт продолговатую фигуру.

М-м, нелюб! Особенный «приятный» подарочек для молодой хозяйки. Пройдёт ночь, чародейство рассеется, нелюб станет вполне милым котёнком. А стоит этого пушистика взять на руки или просто приласкать, накормить, погладить и заложенная в него порча станет толкать женщину на необдуманные поступки, на злые слова, раздражать и склонять к недовольству, глядишь, через короткое время из милой девчушки станет она сварливой балябой() или глупой рюмой(). Слово за слово, свара за сварой и – прощай семейное счастье.

Нет, не для того его пригласили!

Видан достал из наруча обоих котов-картушей, пошептал над ними и пустил на пол. Стали они ходить кругами под балкой на которой сидел чёрный, как смоль котёнок с изумрудными глазами и рыжим пятном на носу.

Ведьмак отошёл к двери, не желая мешать своим помощникам. И услышал на улице голоса. Молодая рыдала в голос, то ли для традиции, то ли от страха – всё-таки, очень юную жену себе выбрал гончар. Муж её утешал. Подружки и други им вторили, двигаясь медленно по двору. За ними с причитаниями двигались свидетели, коим предстояло всю ночь провести под дверями. И Видан молил Макошь-благодетельницу сделать их путь длиннее, чтобы обошлось без ненужных споров.

За спиной раздался протяжный кошачий вой и короткий «мявк». Картуши с победным видом удерживали притиснутого к полу котёнка.

– Ну, что ты, испугалась?– в руках шерстяной клубок трясся от невысказанных впечатлений. – Сейчас я тебе помогу… – Очищающий наговор окутал животное.

В дверь застучали. Сватья рвалась в бой. И Фине ни за что её было бы не удержать, не задвинь ведьмак затвор.

– Сейчас, сейчас! – откликнулся ведьмак, отпирая двери.

– Что тут творится? – Дородная раскрасневшаяся от кваса матрона, уперла кулаки в свои дородные телеса.

– Да вот, – простодушием сбил с неё весь глеев ведьмак, – зашёл проверить всё ли в порядке. А тут котёнок сидит!

Провожатые переглянулись. А молодая даже про слёзы забыла, разглядывая рыжее чудо, которое отчего-то замурчало и потянулось в её сторону, будто чуя в ней хозяйку.

– Обычай говорит, что это к семейному счастью и достатку!

Глава 18

Чтобы ночь прошла спокойно, ведьмак сам взялся караулить: и молодую чету, и подменную, нашедших приют в разных закромах овина. Оттуда периодически раздавались то вздохи, то жаркий шёпот, а то и стоны. И чтобы Финя не косился на дверь и не дёргался каждый раз, выпадая из реальности, пришлось колдануть, наложив полог тишины.

– И как же тебя угораздило опять попасть в жернова? – спрашивал Видан своего ученика.

Они сидели на расщеплённой надвое дубовой колоде, приготовленной для выдалбливания корыта. На другой её половине стояли малые корчаги с пивом и хмельным мёдом, а к ним закуска из печёной репы и разломанной на куски верчёной курицей.

Ведьмак потягивал хмельное и изредка бросал что-либо в рот пожевать. Благо, что ночь погожая, будто вовсе не осень, а лето красное на дворе. Нет, накидка пригодилась, как никогда – всё же студ с заходом солнца дышал уже не парным молоком, а заледью. Однако, сухо.

Финя потянулся чашей к корчаге с мёдом и тут же получил от наставника:

– Зелен ещё хмельное хлебать. Тебя и от пива знатно развозит. А от мёда совсем голову потеряешь. Ешь лучше!

Парень глянул, осоловело – не скажешь ведь, что это не впервой ему хмельное пить. Был в его молодой жизни такой опыт, правда, не понятно как его назвать – хороший или худой? Три осени назад заезжие купчики сами с угару, решили для шутки напоить увечного. На спор взяли, да уговорами.