Ведьмак. Белый волк и чёрный камень

Последней в ворота скользнула волха, сердито глянула на ведьмака. В этот день она не скрывалась. И как ни странно было это видеть, оделась в женскую одежду. Наверное, старалась выглядеть попроще: поверх зелёного атласного опашеня, скарлатная() малиновая приволока, на голове девичий венчик. Лёгкий ветерок развевает, будто нарочно, ворох шёлковых лент и в косе, и в уборе.

Хороша! Видан даже заметил, как сильно задышал вой, рядом с которым она остановилась, как налились багрянцем его шея и щёки. Трудно противостоять её чарам, сложно не замечать красоту, пока не знаешь кто перед тобой.

Если же знаешь, то перемена наружности вызывает не меньшие подозрения, чем прежний вид. Интересно, в качестве кого она сейчас? А, впрочем – это было уже не столь важно для ведьмака.

Обряд не мог прерваться из-за того, что внезапно появились новые лица, хотя бы это были и правители. Людины кланялись, и то, без особого рвения. Ведь, как говорится в заветах – перед Богами все равны.

Волхв же, принеся дары Светлым богам, уже вёл пару вокруг огня, напевая особые благословляющие молитвы. И голос его не казался по-стариковски дрожащим, совсем наоборот, он выводил гимны красивым низким рокотом. Не возникало ни грани сомнения в том, что это пение – услада для богов.

И в момент, когда молодожёны встали на камень, завершив третий круг, огонь внезапно пыхнул голубоватым ясным пламенем, выстрелив в небо снопом искр. Собрание ахнуло в один голос. Агата же вздрогнула, и Акина, стоявшая рядом с ней, отступила на шаг назад. Обе они отчего-то побледнели, и вряд ли это было от внезапного испуга. Было в их страхе нечто особенное.

Вода же в чаше внезапно вскипела ключом, окутываясь радужной пылью, будто из родника выплёскивался смагов укроп(). Нисколько не дрогнув и не сомневаясь, волхв трижды щедро окатил и жениха и невесту «живой» водой. И снял-таки с головы девушки покрывало, скормив его жертвенному пламени.

Лучник передал стрелу Старшему свату, тот отдал её ведьмаку и уже тот, очистив её своей силой и нашептав заклятие на супружеское счастье молодых, передал её волхву. Старик в свою очередь почародействовал над ней, напевая свои вирши. Разделил на склонённой голове девушки золотые локоны, лежавшие до этого свободно, на две стороны.

Невеста, и впрямь, была хороша: юна, бела лицом, стройна фигурой. Карие глаза лишь коротко поднялись от земли, обвели собрание, задержавшись на муже, отчего щёки зарделись, и алые пухлые губы дрогнули, будто тщились что-то спросить.

Подскочили дружки, заплели волосы в две замужние косы. Уложили, укрыли сорокою().

Волхв же запел последнюю благославляющую песнь, закончив которую стал читать наставление молодым супругам.

Видан же, потянулся к поясной сумке и достал оттуда подвески с белым камнем и парными рунами.

Волхв уступил ему место, отступив немного в сторону.

– Очищаю, наполняю чистой силой Смаргла сеи камни, – запустил правую руку, коей держал свои подарки, во всё ещё жарко пылающий костёр. И огонь побелел светлее инея. – Питаю животворными струями небесного отца нашего! – Зашипела от раскалённого в пламени камня ключевая вода, унесла с паром, разрушила зло и навет.

– Традо. Истра. Весе. Ярга. Ладодея. – Запел на распев очистительные агмы, подступая плавно к молодожёнам, обходя их кругом, ровно столько раз, сколь чурами завещано.

И словно загудели ветры свирелями. Зазвенели небесные гусли. Пролился с ясного неба дождь благословения, коротким тёплым золотом.

– Примите от старого ведьмака его дар – обереги, что защитят вашу семейную жизнь от всякого худого взгляда, слова, али дела!

В шелестящей от лёгкого ветерка лентами и покровами тишине надел супругам подвески, заметив, как заблестели слёзы в глаза обоих. Ладно, дело! Провозгласил громко:

– Пусть сияют слова любви, будут жаркими объятия и верной семейная жизнь! Да будет так!

***

– Ох, ведьмак, – говорил седой Сваор, когда двигались они впереди возвращающейся процессии, – умеешь же ты вытягивать из человечьей души забытые чувства! Даже меня слеза прошибла!

– Так, что особого в моём действе, – усмехнулся Видан. – Если б нечего было вытаскивать, так и не вышло бы!

– А как же чудеса, что творились? Давно такого не видел!

Свадебный поезд двигался медленно, отяготившись ещё и другими гостями. Боярин и оба князя с жёнами пожелали оказать почёт молодым.

– Каждый своё видит, – качнул головой ведьмак. Спросил больше для того, чтобы увести разговор в сторону. – И кто ж, чудеса те творил?

– Лет пятнадцать назад, когда я ещё в дружину князя Милонега поступил, бал у него ведьмак в войске. От он знатно колдовал и любил нас морочить: то вороном прикинется, то зверем каким… – дружко задумался на минуту. – Один раз решил над побратимом своим, князем, подшутить. Обернулся медведем. А брат не распознал, решил что в кущу() ком забрался. Едва не уговорил его своим ножичком…

– Бывает и такое… – протянул собеседник.

– Жаль, что пропал Аркуда, – Купря вздохнул, сожалеючи, – славный храбр был!

– Да, жаль…