Ведьмак. Белый волк и чёрный камень

Только вышло вовсе не весело, как заезжим гостям казалось. Выплыла из пацана тогда не глупая потеха, а лютая злость. Помнил он, как стало его корёжить, да ломать, как завыл он боли и стал по земле кататься. Оказалось, что первый раз перекинулся в волка и на обидчиков кинулся.

Те перепугались, бросились бежать в дом. Он за ними следом с рычанием. С того раза на двери знатная борозда осталась, потому, как внутрь он не попал. Благо ночевать купчики собирались возле своих повозок с добром, поэтому только никто кроме них, оборота не видел. А утром мужики решили, что спьяну им привиделось.

Поэтому, чтобы не надо было что-то объяснять, он последовал совету и вгрызся зубами в мясо, старательно делая вид, что голоден.

– И во что это вляпался твой ученик? – пропел сладкий голосок над ними.

Парень даже отпрянул, едва не подавился. Ведьмак же, поморщился.

– Любишь, ты Доляна, подслушивать, да подкрадываться, – недовольно протянул, взглядывая на пустое, казалось бы, место. – Проявись уже. Зачем прелесть без дела наводить.

Из тени выскользнула волха, уже не в праздничном женском одеянии, а в мужском платье.

– Вот же, злыдень, а не человек! – Пожаловалась в пространство. – Уж и пошутить, нельзя. Подслушивать – не болтать, вреда мало. Зато для ума полезно. Я не то, что ты, людей не стравливаю. Вот и пришла узнать – зачем ты ко мне боярина подослал?

– Не стоило мне зелье подливать, – ведьмак вновь расслабленно откинулся на стену и прикрыл глаза. Отчего-то в эти зелёные омуты, светящиеся при свете луны, как у кошки, заглядывать не хотелось.

– М-м, неужто не подействовали? – капризно скривила губы. – А я так старалась!

На это Видан ничего не ответил, даже не шевельнулся. Но женщина не обратила никакого внимания на эту холодность – настроение у неё было игривое, села рядом и толкнула его бедром.

– Подвинься! – Хотя места было более чем достаточно.

– Вечно тебе места не хватает, – заворчал ведьмак, но подвинулся затем только, чтобы быть подальше.

Тут же собеседница к нему развернулась лицом и угородив ладошку на его плече, приспособила туда и подбородок.

– И чем же тебе боярин не угодил? – Глянул, на неё Видан снисходительно – ведь не отстанет, как на провинившегося мальца.

– Он стар и противен! – Пожаловалась Доляна. – А нудный какой… подай ему внука – и всё! Очень надо было искать?! Но родственного рвения хватило ровно до горницы. А там уж иного захотелось. Дурак старый! Пентюх брыдлый, а всё туда же! – ласки ему надо. Не хватает, видишь ли!

– Это с молодой-то женой? – усомнился ведьмак.

– Полез обниматься, маракуша()!

– И? – Правая бровь собеседника поднялась.

– Ну, я и приложила его заклинанием… А сама вышла на свежем воздухе пройтись. Отдышаться… Ты же знаешь, кто единственный мой любый!

Указательный пальчик коснулся шрама на щеке мужчины, обвёл его сверху до подбородка. Чертовка потянулась с поцелуем, всё больше прижимаясь и ластясь.

– А боярин? – Спросил Видан, небрежно стряхивая её с себя.

– Что боярин? – поджала губы Доляна.

– Хм, вдруг, ты меня заказчика лишила?

– Что ему сделается?! Спит крепко… правда, на полу, но мало ли, где пьяный может устроиться? Кто-нибудь из челяди подберёт, не мне же его таскать…

Финя смотрел на красавицу во все глаза. Её беззастенчивая игра завораживала. И каждое движение, и слово казались прельстительными. От этого сердце часто стучало, а тело наливалось непривычной тяжестью. Это не могло остаться незамеченным. И парень услышал, как сквозь сон:

– Однако, какой симпатичный у тебя мальчик! Сколько тебе лет, малыш? – Последнее слово прозвучало с особенным шипением, обдав душу речёным() жаром, будто заслонку в печи открыло.

– Не знаю, – буркнул он смущённо, опуская голову.

– Хм, – перетекла она в его сторону и впилась нежными пальчиками в подбородок, задирая его голову к небу, где плескалась ущербная луна. Казалось теперь, не добившись успеха у Видана, она перенесла всё внимание на его ученика. – С виду можно и двадцать вёсен дать: рост, ширина плеч, сила… м-м-м… и на личико смазлив и приятен.

Она оглядывала его с таким вожделением, словно готова была съесть. И странная улыбка то возникала на пухлых губах, то менялась с призывной на нечто до жути неприятное. А может быть, это так неясный свет так морочил голову?

– Однако вот личико то юное совсем. Усики только пробиваться начали…

И провела по щеке, дразня запахом сандала.

– Не порть мне мальца, – оттянул её за локоть ведьмак, усаживая на прежнее место. – Давай лучше выпьем. Неплохие меды здесь варят. Нам с тобой, как раз до рассвета хватит…

– Давай, – быстро согласилась чародейка. – Не пропадать же, добру! И ученику налей, надо же когда-то и его приучать к ядам…

Сказано это было с таким воодушевлением, что можно было бы счесть за честь, если бы не последнее слово.

– … а хмель – это первое, что следует изучить! Самая приятная и подлая штука. Даже чародеям язык развязывает.

И они выпили, и ни раз, и ни два, ровно до того, как кружки стали скрести по дну. Старые знакомые вспоминали прошлое. Успели и повздорить, и помириться. А потом куда-то исчезли.