Ведьмак. Белый волк и чёрный камень

Договорить он не успел. Из-за зарослей боярышника раздался могучий рёв медведя. Все охотники подобрались. Собаки залаяли, стали рваться с поводков.

– Вот! Вот настоящая добыча! – крикнул князь Милонег. – Его нельзя отпустить! Давно хотел завалить матёрого медведя, а попадалась одна мелочь. Вперёд…

Они гнались за ним больше часа сквозь еловые заросли и дубовый пролесок. Но косолапый будто дразнил людей, водя одному ему понятными тропами. И вот, они спешили за ним сквозь бурелом и валежник в сумеречном свете заходящего солнца, жидкими лучами, проникающего в древесный коридор.

Когда показалось, что этому бегу не будет конца, они выскочили на широкую круглую поляну. Круг вековых дубов стоял на страже покоя этого места. Трава была или выщипана или сильно укатана. С краю от входа, всего в десятке шагов, находился широкий, как стол, чёрный от времени пень. Из его поверхности в правильном порядке, определявшем колдовскую руну преображения, торчали источенные дождями и непогодой ржавые ножи. А за ними в стороне на краю поляны на задних лапах стоял седой медведь. Он смотрел на людей. И взгляд тёмных глаз был осмысленным и просящим.

Но князю не было дела ни до волшебного инвентаря, ни до странного поведения косолапого. И если и был из всех находящихся в тот момент времени кто-то разумно мыслящий, то уж никак не люди.

Даже собаки более не рвались в бой. Они замолчали и бились в кучу на краю. И сколько бы охотники не натравливали их на зверя, принуждая окружить исполина, псы не двигались с места.

– Шкуру не портить, – остановил поднявших свои орудия лучников. – Я сам. Я сам его возьму!..

Князь был словно в горячке. Выставив рогатину, приблизился. Но косолапый и не думал нападать. Он рявкнул, наморщил нос и отступил назад, стуча мощной лапой с огромными когтями по груди, словно кмет, присягающий на верность.

Но и это нисколько не озадачило Милонега. Он бросился на противника, целясь в сердце зверя. И на полшага до закономерного решения, добыча снова ускользнула, просто растаяв в воздухе, как исчезает в тумане бестелесное видение.

– Что это? – очнулся князь. – Призрак?

– Не похоже …, – ответил седой, как лунь охотник, отирая, выступивший на лбу пот. – Сколь ни охотился в этих лесах, а такого не видел. Призраки они, как тени. Ткнёшь рукой – они и растают. А этот по земле твёрдо ступал. Вона, какие следы оставил. Здесь колдовство, никак не иначе!

Люди очнулись, загомонили, обсуждая произошедшее.

– Надо ведьмака пригласить, – выступил вперёд Третьяк. – Уж он-то с этим разберётся.

Только князь Милонег стоял, как примороженный, оперевшись на своё оружие, как на посох. Теперь, когда горячка от преследования и предполагаемой борьбы со зверем спала, он немного опамятовался. И всё стояла перед его глазами огромная медвежья лапа, бьющая себя в грудь. И вставал перед мысленным взором другой образ, и становилось от этого видения жутко, и отчего-то впивалась в сердце острой иглой ноющая боль. И чувствовал он себя предателем.

– Эй, княже! – Теребил его за плечо Жирослав.

– А? – Оглянулся он, будто просыпаясь. – Задумался…

– Непривычно тебя таким видеть! – Хохотнул племянник. – Думал, взбесишься, как обычно, а ты задумался? И о чём же, позволь тебя спросить? О чём может так глубоко мыслить охотник, когда из-под носа ушла славная добыча?

Если и старался, хитро сощурив зенки, уязвить своего сродника Жирослав, то его язвивость прошла мимо ушей. Дядька, который его воспитывал по воле родителей, неожиданно напомнил о давнем таким образом, что и у племянника отпало желание ёрничать.

– Помнишь, моего побратима Аркуду?

– Как могу забыть? – помрачнел Жирослав. – Часто мыслю, как бы жизнь сложилась, если бы ни его наставления…

– Значит, и не забыл наш особый жест…

– А, так ты про медведя? – Хмыкнул, тот, оскалясь. – Брось! Он, явно, зачарованный. Иначе бы, не пропал. Кто-то ловко нам головы морочил.

– И то, правда, – отмер князь. Встряхнулся, опамятовался. – Надо бы лешему подношение оставить.

– Ты лучше глянь, что здесь нашлось! А то, ведь, только добычу и зрел…

Теперь и Милонег рассматривал чудной пень с колдовской выставкой. И вовремя обратил свой взор, ибо молодой гридь, крутившийся возле находки, решился на то, от чего всех удерживал старый охотник. Он изловчился и, раскачав жало, выхватил нож, который только свиду выглядел ржавым, но оказавшись в руках человека, внезапно засиял чистой ковкой, удивляя новой резной костяной рукоятью. От неожиданности, отрок едва не выронил поживу.

– Дай сюда! – потребовал Милонег, выхватывая из его пальцев нож. – Ничего здесь не трогать! – Распорядился резко и как-то зло.