Ведьмак. Белый волк и чёрный камень

Он крутил в руках оружие и проявлялось в его лице нечто такое хищное, что заставляло людей безропотно подчиняться. И то, чего другие не знали, ему-то как раз, было доподлинно известно. Эти ножи ему так же, слишком хорошо были знакомы. Такого орнамента нигде было не сыскать, потому как рисовали его они с побратимом сами. И уже после мастер вырезал, а кузнец ковал особую невиданную доселе форму. Оттого и лезвие было, как ивовый лист. Не для гонору или для забавы делали, а для ритуала колдовского.

В такие чудные совпадения князь не верил. И странный медведь, и его необъяснимый жест, не свойственный животному. Когда-то давно они с Аркудой договорились, что будь он человеком, оборотись ли зверем, именно так будет просить о помощи, если словами не скажешь.

Милонег ещё раз посмотрел на пень, пересчитал ножи. И по всему выходило так, что одного ножа не хватало. Он наклонился, посмотрел на спил. На древесине обнаружился легко глубокий прокол из которого вынули только что лезвие, и едва заметный забитый сором след от другого ножа. Но сколько бы князь не всматривался в землю, сколько бы не искал, только другого ножа не находилось.

Сунул нож за голенище высокого сапога и развернулся к сопровождению.

– Уходим, – бросил сухо и почти гневно. – Сюда никому не сметь ходить. Если что пропадёт…

И далее разъяснять ничего было не нужно. Все потянулись к выходу. Только сам князь задержался.

– У тебя Жир, я знаю, есть привычка таскать с собой сласти. Дай, – протянул ладонь.

– Ну-у, – протянул племянник, но полез в поясную сумку за сладкими лепёшками, – только три осталось…

Жирослав находил недостойным взрослого мужчины свою любовь к медовым лакомствам, но отказать себе в этой привычке не мог. Просто скрывал эту слабость, притворяясь, будто носит с собой сласти исключительно ради женщин.

Дядька хмуро взглянул на родственника и, забрав с ладони крохотные, чуть более лесного ореха, лакомства выложил их треугольником на пне. Уже на выходе обернулся:

– Я обязательно вернусь, – сказал в пространство.

***

Всю дорогу до крепости князь Милонег был хмур и неразговорчив. Кметы и охотники понимали это по-своему – расстроился, что добыча ушла. Поэтому никто его не беспокоил. Кто-то из охотников, ехавших позади, травил свои байки. Но это мало поднимало настроение всему обществу.

Князь же на самом деле мысленно вернулся двадцать лет назад. В предзимье так же, как и ныне, в последний раз виделись, а после пропал побратим.

Любил Аркуда подшутить и над самим Милонегом, и над его воспитанником Жирославом, тогда ещё десятилеткой. Из Конклава он вернулся в особенном настроении. На вопросы – отчего так весел, только ухмылялся и загадочно отделывался одним словом: «Увидишь!»

Всё разрешилось на охоте, когда совершенно неожиданно к их костру, разведённому на поляне, вышел медведь. Косолапя, он шёл на задних лапах, совсем по-людски сложив передние на груди.

Братия сначала потянулась за оружием, хватая всё, что попало под руку. Но косолапый и не думал нападать. Вместо этого, внезапно поклонился и стал выписывать такие кренделя лапами, каких в ярмарочный день не увидишь. Чуть ли вприсядку не ходил.

Кое-кто даже выдал, а не от скоморохов ли мишка сбежал? А седовласый Следок махал на них руками, убедительно заявляя, что «сей зверь, есть посланец самого Велеса!»

Накувыркавшись вволю, закочевряжившись, медведь взял и присел к костру. Просительно по-человечьи протянул лапы к повару за миской. Угостили, конечно, гостя нежданного. А тот покланялся, покланялся и сбежал.

Через время и Аркуда объявился, посмеиваясь, выслушал рассказ о чудесном явлении «хозяина леса». Спросил:

– Значит, хорош, я был? – и, хитро, ощерился.

Да, любил побратим пошутить. Только не всем тайну своего превращения раскрывал.

– Могу довериться самым близким, – и повёл княжича в глухое место в лесу.

И был там пень, наподобие того, что видел сегодня Милонег. Воткнул в него стальные иглы заговорённые особым образом. И нашептав особые слова, перекувыркнулся через голову над ними. В одну сторону – медведем стал, в обратную – человеком.

– Смотри, Мил, только тебе показать такое могу. Я ведь ни волхв, ни оборотень, а просто ведьмак. Сам знаешь: с какой только нечистью и нежитью нам воевать не приходится. Для них-то и предназначены когти медвежьи колдовские. В зверином облике меня ни стрела, ни нож, ни рогатина али копьё не возьмут. Но есть один изъян у такого оборота. Коли кто-нибудь иглу из круга вынет, али она сама выпадет, то – горе мне! – не смогу в человеческий облик вернуться.

Тогда-то и договорились они о том, как будут друг другу знаки подавать. И как в воду глядел. Не прошло и месяца, как пропал побратим.

Вернулся княжич от отца с санным поездом, а встретил его только воспитанник. А ежели нигде не объявился Аркуда ни живым, ни мёртвым, то отправился на его поиски Милонег с двумя верным гриднями. Никому это поручить было невозможно.