Ведьмак. Белый волк и чёрный камень

Мерцающие блики красным золотом вспыхивали в глазах статуй, плясали, выделяя более отчётливо каждую шерстинку волкодлаков, каждую чешуйку аспидов, подпиравших сохранившийся свод. И демоницы Кали у алтаря улыбались, застыв в своих согбенных позах, словно, ожидая редкого зрелища.

И Древо Смерти смотрелось ещё более жутко, чем в полумраке дня. Казалось, что оно и впрямь соединяет миры. Корни питает Навь, ствол проходит через Явь, а чудовищно изогнутые ветви утопают, в скрытой тьмой, спящей Прави.

Всё это, вместе взятое, рождало в душе Видана странную тревогу и ноющую боль. Только причина этого чувства была ему неясна, а значит, дело следовало закончить. Если всё дело в смутных предчувствия, то разве не на такой трепетный отклик рассчитывали строители храма тысячи лет назад, сооружая его и украшая соответственно?

А звуки? Звуки-то как раз, были самыми естественными: шелестел песок под ногами, шумел ветер где-то вверху в провале купола, изредка врываясь и разгоняя дымную завесь горящего масла, и потрескивавшего от пламени воска, слышались тихие разговоры извне и, если напрячь свои ведьмачьи способности, то даже порыкивание индрика можно было уловить, недовольного тем, сто его заставили стоять на привязи вместе с лошадьми.

И тем более ему была непонятна внезапная слабость всегда уверенной в своих деяниях Доляны. Если неожиданно она забеспокоилась о судьбе штриги, то тем более – бессмысленно. В конце концов, штриге уже хуже быть не может. В случае неудачи ритуала, нить, связывающая её душу с явью, прервётся окончательно и уйдёт несчастная Аника на перерождение.

А князь? Ведьмак обернулся к чёрному провалу входа, куда они выставили всех людей. Силуэт, опёршегося о колонны Милонега, был отчётливо виден. Он наблюдал за всем происходящим внутри храма. Князь… князь быстро утешится.

– Может быть в другой день? – стёрла торжество момента волха.

– Всё готово, – недовольно буркнул Аркуда. Ему не хотелось откладывать ритуал ещё на неопределённый срок. – Не пойму – что не так? Всё же сотни раз просчитано.

– Что тебе не нравится? – спросил ему в тон Видан.

– Благоприятная пора – это ещё не самое главное, – попыталась возразить Доляна. – У нас нет равновесия сил! А, значит, велика возможность неудачи…

– Отчего ты так решила? – возмутился Аркуда, уже явно, злясь. Всё-таки нервозность зверя ещё давала о себе знать.

«Мальчишка, – усмехнулся Видан. – Нашёл с кем спорить…»

– Смотри сам, – начала терпеливо объяснять волха, – мы с Виданом серые, да и ты тоже, едва ли темнее. Зато Финя – белый! Но без его родственной крови никак не обойтись. Он должен находиться здесь…

Финя, Финя… в этом волха была права. Он по логике вообще мог быть проведён в храм под белы рученьки, должен был отчаянно сопротивляться и чувствовать себя отвратительно. Но мальчишка стоял спокойно и смотрел на их спор с удивлением и возмущением, понимая своё место и не встревая. Никакие обереги в таком сильном месте действовать не могли, хоть весь обвешайся ими. Возможно, что его пропустили уже полустёршиеся печать проклятия.

– Нужен противовес. Чёрный волхв или колдун, а лучше два сильных. У мальчишки потенциал просто зашкаливает! – Волха встряхнула длинными чёрными рукавами. В этом одеянии для призыва она чем-то сильно напоминала ворону. Может быть, жёстким углом свисающей на глаза куколи? – Не проще ли отложить и пригласить …

– Нет, не проще! – громогласно заявил о себе князь, быстрыми уверенными шагами пересекающий пространство от входа до них. – Начинайте обряд. Луна в третьем окне!

– Но равновесие сил… – попыталась возразить Доляна, – должно быть соблюдено! Это одно из условий …

Впрочем, все её слова были бесполезны.

– Немедленно начинайте обряд! – Ледяным, давящим властью тоном оборвал её Милонег.

По залу будто пронеслась тёмная давящая волна, не допускающая прекословие и неподчинение.

Ведьмак нахмурился, внимательно посмотрел на князя, словно заметил в нём нечто новое, и встал на определённое ему место, взглядом, останавливая, отчего-то ощетинившегося начавшимся оборотом Финю. Ему и так было трудно находиться здесь и, скорее всего, он тоже увидел в Милонеге нечто особенное. Темная энергия нервировала и давила, слова князя окончательно выбили его из колеи.

– И вправду, будь, что будет, – пробормотал Аркуда.

– Ты не убедил меня, князь, – зашипела волха, – но я подчиняюсь приказу. Только результат гарантировать не могу. И покинь нас…

– Всю ответственность беру на себя, – с вызовом тряхнул головой Милонег. Он посмотрел на бестолковую женщину со своим особенным прищуром. – И я останусь с вами по воле своей!

Подошёл ближе и встал на край каменного круга. Доляна передёрнула плечами, огляделась и подняла руки. Вспыхнули высокими, внезапно, синими от накала столбами вплавленные в круг масляные чаши, выделяя основную форму – треугольник.

Волха начала песнь призыва, тихо выплетая голосом старинные стихи славления Чернобогу, иногда переходя в свистящий шёпот:

– Покажися Чернооче во мраке ночи-мороке,

Поступися Чернооче по долу-дороге…