Ведьмак из Салема (СИ)

Я пробирался по узкой тропинке и держался левой стороны у первой попавшейся живой изгороди в направлении буковой рощи. Человек, который наполовину не знал мне пути, посоветовал мне не переходить луг, чтобы не объехать несколько миль.

Пройдя всего сотню ярдов, я вышел на поляну, заросшую вереском, над которой нависали клочья тумана. Я пошел по тропинке, которая пролегала мимо живой изгороди параллельно лесу. Только сейчас я рискнул зажечь фитиль лампы. Пока что я нашел способ обойти описание и надеялся, что так и останется.

Ветер мягко дул над ветвями, издавая звук, похожий на мягкое дыхание большого животного, а лампа отбрасывала танцующие тени на туман. Белые облака отражали свет, и их яркость ослепляла меня больше, чем помогала мне видеть окружающее.

Лампа была практически бесполезна, и я подумал, не погасить ли ее снова. Но потом я оставил его гореть в надежде, что в лесу будет не так туманно.

Я был неправ. Чем ближе я подходил к деревьям, тем меньше видел. Белые перья, казалось, тянулись ко мне, как призрачные пальцы, пропитывая мою одежду влагой.

Ритмичный шелест голых деревьев и темных елей усилился. Звук нарастал и опускался с механической монотонностью тяжелого маятника часов или гигантского бьющегося сердца. Несмотря на холод, я почувствовал, как по спине текут капли пота.

Вверх и вниз, неестественный звук во всеобъемлющей тьме. Он смешался с моим собственным сердцебиением, какое-то время синхронизировался с ним, а затем замедлился.

Я непроизвольно остановился, поднял фонарь выше над землей, туман, который уже окутывал меня до пупка, и попытался несколькими взглядами проникнуть в танцующий белый слой. Но ничего не было.

По крайней мере, ничего осязаемого.

И все же я почувствовал что-то, что-то чудовищное, что таилось для меня во тьме. Мое дыхание участилось, рука, в которой я держал лампу, задрожала. Мне все равно было интересно, что я здесь делаю.

Неужели мне позвонила только Присцилла? Или это была какая-то другая темная сила, которую она использовала только для того, чтобы заманить меня в ловушку?

Но это не имело смысла. Я пытался сосредоточиться, но всякий раз, когда мне казалось, что я уловил эту мысль, она исчезла за потоком бурлящих эмоций.

Я ахнул, закрыл глаза, попытался сорвать завесу с мыслей, которые несколько дней отравляли мой разум. Что это таилось внутри меня, готовое вырваться наружу и насильственно тиранизировать меня?

Почему это внезапное отвращение к Говарду и Роулфу и чувство, что я должен от них оторваться?

На мои вопросы не нашлось ответов, хотя я подозревал, что для того, чтобы преодолеть порог понимания, нужно немногое. Под моим сознанием скрывалось глубокое, похороненное знание, до которого я просто не мог добраться - пока нет.

И все же попробовал. Я сконцентрировался изо всех сил. Между висками пульсировала тупая боль, и я чувствовал, что мой череп вот-вот лопнет, но я не сдавался.

Я хотел и должен был наконец обрести ясность. И я чувствовал, что добился успеха. Что-то вышло на поверхность моего сознания, смутная мысль, которую я просто должен был понять, что мне просто нужно было стремиться, чтобы понять все это.

Это было как-то связано с Андарой, моим отцом, но также и с Присциллой, и со мной, и это было …

Ничего такого.

Нить снова оборвалась, и почти осязаемое понимание снова ускользнуло от меня.

Я глубоко вздохнул и попытался избавиться от страха перед тем, что скрывалось внутри меня. Было бессмысленно и опасно увлекаться метафизическими играми разума. Я попытался сопротивляться давлению, которое, казалось, раскололо мой череп на части.

Это было внезапно осязаемое воспоминание о Присцилле, об опасности, в которой мы оба оказались и которую нам пришлось преодолеть, чтобы найти друг друга, дало мне необходимую силу, чтобы избавиться от паралича и открыть глаза.

Туман танцевал ко мне с игривой злобой, тянулся ко мне тонкими, волокнистыми руками, которые пытались утащить меня, как щупальца чудовища.

Несмотря на влажность, в горле пересохло. Я сделал несколько глубоких вдохов и медленно двинулся к опушке леса.

То, что меня там ждало, не успокоится, пока я не доберусь туда.

Каждый убегание было бессмысленным, я просто это чувствовал.

Под ногами шелестели влажные листья. Я не мог этого видеть, но даже сквозь тяжелые ботинки я чувствовал эластичное, упругое покрытие, которое тянулось по полу, как гигантская сеть.

За последние несколько минут туман поднимался все выше и выше, но теперь, казалось, он рассеивается. Он устремился в обе стороны, медленно, но с целеустремленностью независимого мыслящего существа.

Свет от моей лампы падал на узкую тропинку, которая открывалась передо мной и исчезла где-то в темноте, став частью черного леса и слилась с ним. В то время как по самой тропе плыли лишь несколько клочков тумана, деревья с обеих сторон расплылись за толстой белой пеленой.