Ведьмин Кут

– А то, – усмехнулась русалка.

Она сидела на нижней широкой ветке вяза, держась за неё руками, и болтала босыми ногами. Туфли на высоких каблуках уже куда-то делись, как, впрочем, и весь остальной наряд речной девы. Теперь утопленница сидела перед ним в тончайшей, сотканной из тумана, серовато-белой сорочке, что прозрачными волнами колыхалась при малейшем дуновении ночных ветров.

– Вот твой гребень, – Мишка протянул украденное хозяйке, но та не спешила принимать его назад, и смотрела, ухмыляясь, сверху вниз.

– Зачем умыкнул-то? – спросила она, наконец, – Аль не учили, что чужое брать нельзя?

– Ты мне мораль тут не читай, – начал Мишка, но тут же осёкся, с такой дерзостью желание его исполнять точно никто не станет, и потому тут же исправился, – Учили, разумеется.

– Ну, так и чего же взял тогда?

– Ребята научили.

– Вот как? – с восторгом воскликнула утопленница и, соскользнув с ветки, словно лёгкая тень, одним махом оказалась рядом с Мишкой. Тот и понять не успел, как она это сделала.

– Значит, верит ещё народ в сказки? Какая прелесть! И что же они тебе поведали? Уж так любопытно! – она закружилась вокруг него невесомым белым облачком.

– Сказали, что если утащить у тебя гребень, то ты придёшь за ним непременно.

– Ну?

– Да, и исполнишь моё желание в обмен на гребень.

– Так чего же ты тогда мне его сейчас просто так возвращаешь?

– Да я не успел просто ещё… попросить…

– Так проси!

– Э-э, – начал, было, Мишка, но дева внезапно остановила его.

– Погоди. Ты гребень где брал?

– У озера, на камне, – не понял Мишка.

– Так вот и возврати его туда же, на место.

Мишка с тоской представил озеро, залитое лунным светом и окутанное саваном тумана, рот русалки, полный мелких рыбьих зубов, и под ложечкой у него неприятно засосало.

– Что же ты, испугался никак? – подбоченилась утопленница.

– Ничего я не испугался, – отрезал Мишка.

– Или может желание уже не так и важно?

– Важно, пошли, – Мишка твёрдым шагом зашагал вперёд, туда, где у самой кромки леса застыло свинцовым холодом Пустое озеро, скрывающее в своих мёртвых глубинах неведомую жуть.

Он шёл и думал о Юльке, о том, что вот сейчас он выскажет утопленнице своё желание, а осенью врачи сделают Юльке операцию, и она на радость всем поправится, а потом… А что потом? Да даже, если она и не узнает никогда о его любви, и о том, что это он выторговал ей у русалок долгую и счастливую жизнь, то и пусть. Главное, чтобы она была здорова, и всё у неё сложилось, как надо. Мишка шёл и не понимал ещё, не догадывался, что вот такой и бывает настоящая, зрелая любовь, которая не требует ничего взамен, не указывает, не шантажирует, и не руководит другим человеком, не пытается исправить его, подмять под себя, не просит благодарности в ответ, но заключается в том, чтобы был счастлив тот, кого ты любишь. Если ты желаешь этого, то ты поистине мудр, и неважно, сколько тебе по паспорту лет, шестьдесят или же всего семнадцать, потому что земной возраст – это ничто. Вот все говорят, что старики мудры, но это не так, порой старость приходит одна, без мудрости. А вот возраст души – он-то и есть истинный критерий личности. Только беда в том, что не видно душу телесными очами, и нельзя определить какой перед тобой человек, пустозвон и пустобрёх или же тот, с кем можно и в огонь и воду.

Утопленница не обгоняла Мишку. Не видно было её и боковым зрением. Мишка обернулся – никого! Где же она? Ему вдруг стало не по себе. В травах, что вымахали уже на заливных лугах чуть ли не по пояс, послышалось шуршание. Парень насторожился, ожидая, что сейчас на него выскочит какой-нибудь зверь, но зверя не было. Вместо него он увидел знакомый белый саван русалки, скользнувший промеж стеблей.

– Она что, ползает там что ли? – в недоумении остановился он, не в силах отвести глаз.

Белое пятно проползло мимо него назад, замерло и вдруг метнулось из травы на дорогу с немыслимой скоростью, переползло её и скрылось на другой стороне. Мишка содрогнулся от ужаса. Русалка действительно ползла. На животе, как змея. Он успел заметить, как извивалось по земле её тело, гибкое, как у полоза, словно в нём вовсе не было костей. Длинные волосы шевелились на её голове, как ядовитые змеи Медузы Горгоны. Тут же шуршание послышалось вновь за его спиной, и Мишка резко обернулся назад – утопленница вновь переползла по дороге с одного края луга на другой. Она нарезала круги, брала его в оборот, окружала, но зачем?!