Ведьмин огонь

Янир, которому спросить это, похоже, и в голову не приходило, с удивлением уставился сначала на ученика, а потом, уже с интересом, на нее:

– И правда, кем? Сдается, не ведьмой.

– Нет, не ведьмой. Там с этим как-то не серьезно все. В общем, не важно. – Аннете вдруг поняла, что тянет время и решилась: – Ладно, скажу. Только, чур, без веселья!

– Ну? – Тибс аж замер, не иначе как предвкушая какие-нибудь пикантности.

– Помощником целителя, – вздохнула она. – Там это называлось медсестра.

Парень переглянулся с Яниром и все-таки заржал. Светлый держался дольше, но в итоге тоже пару раз хихикнул.

– Н-да… Поворот, – под ее пристальным Тибо быстро сдулся и натянул серьезную морду. По крайней мере, попытался. – Хотя… Ты же с самого начала сказала, что светлое у тебя тоже есть.

– Светлое, темное, серое, голубое… – задумчиво проговорила она. – Я все чаще думаю, кто же эту раскраску сочинил? И зачем?

– Ага, – неожиданно поддержал ее Тибс. – Есть только созидание и разрушение.

– Че-его? – приподняла она бровь. – Это он тебе сказал? Ну ты даешь, светлый!

И сразу продолжила:

– Нет никакого разрушения. И созидания тоже. Есть только вектор. Направление. Светлые дают вовне, мы больше тянем в себя. То есть вы раскидываете, мы собираем. Вот и все.

– А голубая кровь? – заинтересовался парень.

– Там другое. Если продолжать аналогию – она хранит. Не забирает и не отдает, а словно направляет ее внутрь и сворачивает. Вот, собственно, и все различия. И никакого изначального добра и зла, всю эту политику потом прикрутили, уж и не помнит теперь никто, зачем и почему.

– А он все это знал? – ткнул Тибо в притихшего мэтра.

– Разумеется. Сама его учила. Но подзабыл, видать. Очень хотелось, да? – в упор уставилась на него Анет. – Забыть?

И, показалось, был в этом вопросе еще какой-то смысл, уже далеко не столь явный и вроде бы только им двоим и понятный.

– Ладно, не суть, перебила она сама себя. – Я не о том, вообще-то. Знаешь, есть и такое мнение, что раньше не было разницы – темная сила, светлая… Сила она сила и есть. Ну вот как твой ножик, к примеру. Можно, конечно, и прибить кого-нибудь, а можно колбаски порезать. Те же, кто по какой-то причине силу не получил, но отношение к магикам имел – это голубая кровь. Потому среди знати больше всего магов и рождается. Наверняка из-за того, что на генетическом уровне что-то там сохранилось, пусть и в латентном виде.

Тибс демонстративно закатил глаза, зато поближе к ней придвинулся Янир:

– Сможешь объяснить понятнее? Это ведь знания из той грани, где ты была, так?

– Ну… – в сомнении протянула она. – Попытаться можно.

Через пять минут этого разговора Тибо нагло уснул. Прямо за столом.

А еще через полчаса выяснилось, что Анет и целитель сидят рядом и, склонившись голова к голове, в четыре руки чиркают что-то на одной салфетке. Причем даже не бумажной.

– Ладно, – вздохнул Янир, с явным сожалением прерывая интересный разговор и устало потирая переносицу. – Закругляться пора с этим недоужином. Обслуга вон третий раз сюда заглядывает, наверняка убрать уже хотят.

– Угу, – спорить Анетте не стала, ей и самой нужно было посидеть сейчас в тишине, обдумать и разложить по полочкам итоги этой беседы. – Поднимай своего неуча и пошли.

На прощание, в качестве благодарности за лекцию, ей опять облобызали пальцы и… не только. Второй поцелуй, почти невесомый, был запечатлен на запястье.

В общем, после такого общения Анетте вдруг захотелось переодеться. Да, зеленое платье ей очень шло, но… скоро ведь ужин. И новый наряд оказался бы весьма кстати. Негоже приличной леди два раза подряд появляться за трапезой в одном и том же. Даже если эта леди – ведьма. Вернее, особенно если эта леди – ведьма. Когда вас где-то сильно не любят, в таких вещах следует быть щепетильным и поводов никому не давать. Ни для чего.

И нет, дело, конечно же, не в Янире! Вообще ни в нем.

Именно поэтому она и подозвала к себе Тибса по дороге в комнату – на этот раз свою собственную и отдельную. Оставаться в одной с целителем было категорически невозможно.

– Вот что, юноша, – начала она без лишних предисловий, – а смотайся-ка ты в ту лавку, к портному, где мы были… Она ж недалеко вроде?

– Рядом, ага.

– Так, вот, смотайся и возьми у него то платье, вишневое, насчет которого я сомневалась. В общем, он поймет, если скажешь.

– Ладно, сделаю, – кивнул тот как-то слишком уж понимающе.

– И все деньги с собой не бери, – разозлилась она непонятно на что. – А то спустишь еще! На запонки для паладина своего бледного.

– Ведьма!

Вместо ответа Анетте лишь дверью шваркнула. Да так и застыла, прислонившись к ней спиной и недоумевая, с чего так взбесилась? А потом вздохнула, собралась с силами и призналась сама себе: да просто потому, что тянет ее к этой аристократичной стоеросине. Всегда тянуло. Знает, что нельзя, что ничего хорошего из этого не выйдет, но… поделать с собой ничего не может. Вот и бесится вечно. А вот с чего светлого иногда клинит так, что тот будто с цепи срывается, не поймешь даже…

И вдруг дошло. А не с того ли самого, с чего клинит и ее?

«Та-ак… Вишневое платье необходимо срочно!»