Ведьмин путь

– Иди к себе. Я подойду чуть позже. Точно не струсишь? Слияние – это всё же... слияние. Возможны провалы в памяти. Появление новых, незнакомых качеств. Это чудо три года развивалось отдельно от тебя, и хорошо ли ты его знаешь?

– Не бойся, не испугаюсь.

Судьба руками «рыб» дважды стреляла в меня в упор, и каждый раз пули проходили навылет, и каждый раз приходилось выть от боли, выкарабкиваясь, зализывая раны, смиряясь с потерями и находя новые стимулы жить.

Третьего раза я не допущу.

Глава 7

Величайшая сила волшебника навсегда заключена

в его пустом кулаке и в способности убедить всех вокруг,

что в кулаке действительно спрятана тайна.

«Иллюзия обмана 2»

Мы с Корифеем стояли у подвального входа в тайник в ожидании полуночи. С каждой минутой охровый проем в тринадцатый дом неуловимо светлел, наливаясь силой, и мы ждали, когда проступит коридор.

У меня язык чесался спросить, каким крючком «рыбы» держат ведуна, но я сдерживалась. Всё равно проигнорирует и смолчит. Зато я видела. После ритуала в глазах слегка двоилось, но со слиянием мне передалась и удивительная способность «рудимента» замечать больше положенного, и, глядя сейчас на своего спутника, я ощущала: он знал. Прежде оценка способностей инфомата основывалась на досье, ксерокопию которого приносил Альберт, да на его рассказах. Теперь же появилось иное видение – интуитивное внутреннее понимание... наверно, правды. Когда смотришь и просто понимаешь суть. И оно подсказывало: Корифей знал. И с этим ясным, четким знанием происходящего – и грядущего – он собирался войти в дом своих предков.

Мне не терпелось. От «рудимента» передалась и его жажда крови, и мне очень хотелось применить то, что я готовила весь вечер – то, что незримыми кольцами вьющейся лианы оплетало правую руку от кисти до плеча и вмещало почти всю силу моего безумия. И только бы дали повод... Да и без повода применю. Наткины знания и умения не должны попасть в чужие руки. Точка.

– Почему сегодня? – спросила я негромко, когда тревожно-молчаливое ожидание стало действовать на нервы. – Почему вообще эта осень этого года? Есть какие-то признаки… удачного посещения?

– И да, и нет, – Корифей глянул на меня искоса. – Эта шарманка заводится в любое время – как в любое время ты идешь в гости к родственникам, особенно если нуждаешься в помощи. Но если у тебя есть совесть, то в любое время ты не явишься. А сначала предупредишь, обзаведешься разрешением... и назначенным временем. Хозяйка выбрала время и дала знать. И вот мы здесь. А уж почему этой осенью этого года... Спросишь у нее сама.

Я передернула плечами, вспоминая Хозяйку. Это вряд ли... Повезет, если она всё же сочтет меня гостем и не прикончит. И Фильку отдаст. А вот где искать Даньку... Разве что младший крестник окажется в состоянии найти брата, и найти быстро. Душа болела за ребят больше, чем за себя. За себя болеть оказалось нечему. После правды «рыб» и слияния с «рудиментом» я ощущала себя... на краю мира. Того самого, разбитого вдребезги городскими приключениями последних дней... и потерями прошлых лет. И сегодня ночью я либо допрыгну до края другого мира, нового и целого, либо нет.

Отвлекая от угрюмых мыслей, начали бить старинные часы – знакомым далеким боем из иного мира. И с двенадцатым ударом углы проема вспыхнули тусклым золотом, и искры четырьмя подожженными пороховыми дорожками побежали вглубь, очерчивая коридор. Обманчиво мягкие стены, пол и потолок, закутанные в теплую коричневую дымку, обманчиво далекий путь... обманчиво гостеприимный выход. Ведьмой я бы не увидела, но «рудимент» разглядел: проем заключался в раму, сплетенную из рук с когтистыми пальцами, и они только и ждали решения жертвы.

Корифей резко выдохнул, очевидно волнуясь. Ради встречи с прародительницей он даже приоделся – сменил вытянутые треники и страшную совковскую майку на потертые джинсы и свитер. И даже, кажется, голову помыл. Тряхнув дредами и что-то пробормотав, не то молитвенное, не то ругательное, ведун шагнул вперед и сунул руку по локоть в проем. Охранные ладони встрепенулись и сжались в кулаки, а туман в коридоре на секунду помутнел, чтобы разойтись ширмой, расстелится ковровой дорожкой, испещренной кольцеобразными символами.

Ведун снова выдохнул и протянул мне руку:

– Давай, ведьма. И без сантиментов, это знак, что ты со мной.

Само собой... Ладонь Корифея оказалась ледяной и липкой. Однако он волнуется...

– А где остальные... желающие? – я пошла за ним след в след, оглядываясь.

Здесь пространственной магии оказалось столько, что искусственный «уголь» едва не рычал от напряжения, впитывая желанную силу, и правую руку кололо и сводило судорогой. И в левой были странные ощущения. Как травмированные суставы болят к дождю, так левая рука ныла... к силе?

– Придут, когда я открою главные ворота, – скупо ответил ведун и замолчал так многозначительно, что я поняла: никаких вопросов. Просто делай, что велят.