Ведьмин рассвет

- Понятия не имею. Мне пока хватило этого эксперимента. Да и не факт, что картина действительно опасна. Может… может, я преувеличила. И вообще это же просто картина! Нарисованная! Проклятий я точно не накладывала.

Он кивал.

Кивал.

А потом произнес:

- Живопись бывает разной.

С намеком, который я совершенно точно не поняла.

- Простите?

- Живопись… живопись и музыка, любое искусство, если оно истинно, обращается не к разуму, но к душе. А душа хрупка и беспечна. Да… и потому существует особое искусство, которое может на душу повлиять. По-всякому, да… картины, которые сводят с ума. Музыка, пробуждающая ярость… многое, многое… знали бы вы, сколь изощрена фантазия человеческая, особенно в том, когда дело касается причинения вреда ближнему.

Тяжкий вздох.

- Князь поручился за вас.

- Спасибо.

- И ваша сознательность сыграла вам на пользу… похоже, вы и вправду… случайно?

Вопросительный взгляд.

- Случайно! – подхватила я радостно. – Совершенно случайно! И убивать никого не собиралась. И сводить с ума. И… просто так получилось.

У меня даже ладони вспотели.

Хотя я и вправду не специально.

- Вижу, вы понимаете всю серьезность… ситуации. И на будущее… я не буду просить вас давать неисполнимые обещания. Но… если вдруг окажется, что вы создадите очередное полотно… - взгляд сделался тяжелым. – Вы сообщите о том, верно?

- Д-да.

- Не важно, покажется ли оно вам опасным или же обычным. Не важно, каких достоинств будет. Или не будет… вы все равно сообщите.

- Клятву? – поинтересовалась я, понимая, что таки да, без клятвы не обойтись.

И господин Поздняков важно кивнул, сказав:

- Рад встретить столь ответственную особу.

И улыбка у него душевная. В смысле, душу от этой улыбки прямо наизнанку выворачивает. Но клятву я принесла. Картину… претендовать на нее не собираюсь.

- А с конкурсом что? – спросила я робко, когда кровь из пальца – а некоторые клятвы только на крови и приносятся – течь перестала.

- С конкурсом? – кажется, он даже несколько растерялся. – Ах да, конкурс этот ваш… вот не было печали… сейчас.

Поздняков поднялся. Признаться, мне показалось, что это-то у него не выйдет, что в какой-то момент необъятный живот перевесит. Но нет, он справился.

И медленно, вразвалочку, подошел к моему творению.

Сдернул покрывало.

Развернул.

Ткнул пальцем и палец поднес к носу. Понюхал. Потер краску.

- А вот краски могли бы и получше прикупить, княже. Экономите… впрочем, в данном случае невысокая их чувствительность скорее плюс. Да, да… итак… погодите. Эй там, принесите чистый холст!

Приказ был исполнен.

Взмах руками.

Прикосновение коротких пальчиков к белоснежной поверхности. Мгновенье. И появляется картина. Копия моей… нет, не копия.

Она похожа.

Но…

Глуше?

Цвета глуше, если можно так сказать об оттенках серого, которые вроде бы такие же, но неуловимо иные. Теперь я вижу не то место, которое между мирами, где тоска и безысходность, но просто серую равнину и серое небо. И дерево между ними.

- Как-то вот так, - Поздняков чуть наклонил голову. – Похоже… весьма… более того, если отвлечься от внутренней составляющей, сугубо внешне копии неотличимы. Величина мазка, интенсивность пигментации и прочее, и прочее…

Но та, которая моя, притягивала взгляд.

А эта серая была просто унылой. Проклятье…

- Оценку я вам поставлю, - господин Поздняков потер ладони. – Но на особо высокую не рассчитывайте.

- Виктор! – князь все же нахмурился. – Мало того…

- Мало, много… прежде всего я эксперт. И как эксперт скажу тебе, что это – мазня. Унылая. Бестолковая. Но с претензией на оригинальность.

- А это? – я указала на свою картину.

- А это – врата в безумие, - ответил он. – Но их оценивать… сами понимаете. Чем меньше людей знают правду, тем спокойней вам будет жить.

И вот не поспоришь.

Я и не стала.

В конце концов, мне же лишь отметиться надо, а не победы одерживать. И вообще, там схватка того и гляди начнется, за руку прекрасной девы и магического артефакта, к деве прилагающегося, а я тут какой-то ерундой страдаю.

- Я… пойду? – поинтересовалась я осторожно, ибо господин Поздняков уже явно позабыл о моем присутствии. Он стоял, подперев пальцами все четыре подбородка, пристроив локоть на мягкой подушке собственного живота, и смотрел на серую бесконечную даль.

Как-то оно… небезопасно.

Но с другой стороны он явно больше меня о таких картинах знает. А потому… я тихонько отступила. И еще на шаг. И почти дошла до двери…

- В следующий раз постарайтесь вспомнить что-то хорошее, - настиг меня голос Позднякова. – Если у вас получится… подобные работы куда более редки. К сожалению. Но потому и ценятся куда как выше…

Глава 16

Глава 16

А на площади все изменилось.

Во-первых, людей стало больше. Не знаю, каким образом слух о предстоящем поединке растекся по городу, но событие явно не оставило граждан равнодушными. Во-вторых, площадь разделили на две части. Исчезли мольберты и только чудовищного вида станок – все-таки как она его уволокла-то? – сдвинули ближе к сцене. Саму брусчатку вымели, убрали мелкий мусор.

За оградой вытянулось оцепление.

А я…

Я поняла, что понятия не имею, куда идти. До ограды-то я дошла, а дальше куда?