Ведьмин род

Лара поняла, что пресытилась селеньем Тышка, пора заканчивать здесь — например, большим костром. Гори, проклятый муравейник; дальше, за горами, лежит районный центр, куда Лару так и не взяли в текстильное училище. А еще дальше, тыча небоскребами в небо, раскинулся город Ридна, и Лара теперь жалела, что покинула его так скоро… Ничего, она вернется, и это только начало. Когда-нибудь она доберется до самой Вижны, где инквизиторы могучи и злы. Но они люди и тоже боятся. Их страх острее, чем муравьиный сок, их беспомощность слаще…

Лара огляделась, будто чей-то взгляд мешал ей. Не зря она вспомнила инквизиторов — они уже здесь, и все ближе. Почему так быстро? Что за странный звук над лесом? И отчего так раскачиваются верхушки?

Из-за ближней горы показался вертолет. Вот оно что. Лара оскалилась: она ненавидела вертолеты. А этот был набит инквизиторами, как тыква семечками…

Нет, нет, оказывается, их всего лишь двое. Опасные, чем-то похожие друг на друга палачи, но двое, а не семь и не десять. Прилетели на свою погибель.

Тот, что помоложе, был ей знаком и отвратителен. Инквизитор — сын ведьмы, невозможная в природе тварь, выродок. Другого, старого, она не могла понять, тот казался омутом без дна. Неизвестно, чего ждать от такого; Лара прислушалась к себе и поняла, что не боится, и это было сладчайшее открытие. Она слишком долго боялась. Теперь можно дать себе волю. Можно смеяться и прыгать, можно запустить руку в небо и сорвать с него грохочущий вертолет…

Вот так.

х х х

Огромная ладонь соткалась из тумана и ухватила эту летающую штуку — так ребенок ловит бабочку. Вертолет затрещал, окутываясь искрами, будто сахарной ватой. Несущий винт был готов скинуть все свои лопасти, как одуванчик лепестки.

Но за пару секунд до того, как воля ведьмы сомкнулась вокруг вертолета, изнутри возникла и материализовалась другая воля. «Бабочка» обернулась летящим сюрикеном. Эхо вопля подраненной ведьмы заставило воздух вздрогнуть.

Искры погасли, хоть в салоне и воняло горелым. Таяли в воздухе очертания защитных инквизиторских знаков. Машина выровнялась, моторы работали, только летчик, похоже, вышел из строя.

— Нет, — бормотал он, и по лбу из-под шлема катились крупные капли пота. — Нет…

— Вам придется здесь приземлиться, — сказал Клавдий. — Мы не готовы десантироваться без парашютов.

— Нет, — вертолетчик пребывал в истерике.

Мартин перебрался на переднее кресло. Развернулся к вертолетчику, коротко, точно и прицельно хлестнул по щеке:

— Жить хотите?! Вниз!

Разлетелись комья грязи и талый снег. Вертолет, как большая нездоровая муха, опустился посреди дороги у въезда в поселок. Было ясно, что летчик не станет никого ждать и удерет сразу, как только инквизиторы покинут салон. Но это уже не имело значения.

Над селением Тышка стояло облако — пыль, дым, водный пар вперемешку с отчаянием и страхом. Крыши ходили ходуном. Откуда-то из центра доносились панические вопли, дома на окраинах стояли пустые, с ввалившимися окнами, с оборванными цепями около покосившихся собачьих будок.

Лопасти взлетающего вертолета едва не задели старый телеграфный столб с бахромой оборванных проводов. Гул двигателя провалился в небо, как в вату, и стал утихать — машина суетливо удалялась, безудержно неслась прочь. Клавдий и Мартин стояли, инстинктивно повернувшись спина к спине, и Клавдий поймал себя на очень неуместной радости: он, оказывается, давно мечтал вот так. С Мартином. И пусть весь мир горит огнем.

— Не чувствую Эгле, — шепотом сказал Мартин. — Почему ты был уверен, что она здесь?!

— Должна быть, — сказал Клавдий, чувствуя холод вдоль позвоночника.

В поселке ясно ощущалось присутствие одной ведьмы. Сильной, страшной. Одной.

— Мы оба ошиблись, — сказал Мартин со странным выражением. — Она не погналась за Ларой Заяц. Она не настолько сумасшедшая. И это… конечно… к лучшему.

Клавдий заставил себя промолчать. Надо готовиться к бою, нельзя, чтобы Мартин допустил в сознание простую мысль, если они оба не чуют здесь Эгле, значит, она мертва.

х х х

Лара Заяц по-прежнему не чувствовала страха. Да, инквизиторы оказались сильнее, чем она думала. Да, вертолет поранил ей руку довольно-таки больно, но теперь, когда Лара стала свободной, даже боль не была ни унижением, ни наказанием, ни приговором — она сделалась вызовом, и, принимая его, Лара забыла о боли в ту же секунду.

Эти двое подходили все ближе, контролируя пространство, держась спина к спине. Они действовали, как один человек, будто находились на связи друг с другом. Она не видела их, только чуяла, а они чуяли ее; Лара с радостью поняла, что кажется им страшной. Это не был панический ужас, который источали жители поселка Тышка. Это был рациональный страх бойца, предохранитель от беспечности. Но запах страха Лара не спутала бы ни с чем.

Они кружили, маневрируя. Обходя рухнувшие здания и опрокинутые машины. Не медлили, не спешили, в их приближении был нехороший, безжалостный ритм. Так входили отряды инквизиторов в замершие селения Ридны — много веков назад. И потом загорались костры.