Ведьмин род

Там такая степень приоритетности, что он проснется, подумал Мартин. Согрел ладони под струей теплого воздуха из решетки и отправил вложенный документ по служебному каналу — до последней секунды надеясь, что не совершает сейчас ошибки.

х х х

Стол в гостиной был завален книгами, блокнотами, на почетном месте помещался толстый том мемуаров Атрика Оля. Карандаш, прокатившись по столешнице, упал на пол со стеклянным звоном.

— Я не понимаю, что происходит. — Ивга стояла перед раскрытым компьютером, моментально осунувшаяся, растерянная, бледная. — То, что случилось с Эгле… Это ведь доказательство. Что лучшее будущее возможно. Девочка совершила подвиг, это шанс не только для ведьм — для всех людей…

— Подвиг Эгле, — сказал он с тяжелым сердцем, — может означать твое преступление. Скажи: конкретный рецепт, предписание, руководство к «чистой» инициации — существует в письменном виде?

— А… если бы существовал?

— Тогда это улика. — Он помолчал. — То, что случилось с Эгле, произошло впервые в истории. Не существует на этот счет инквизиторских протоколов, предписаний, нет традиций. Все заново. А по старым законам ведьма, которая экспериментирует с инициацией… очень, очень нелояльная ведьма.

Ивга побледнела; кажется, до нее только сейчас дошло, какую новость он принес.

— Не волнуйся. — Он поймал ее за руку и усадил в кресло. — Попробуй вспомнить: ты где-то записывала «рецепт»?

— Нет, — отозвалась она глухо. — То есть я собиралась. Я как раз сегодня хотела…

— Ты кому-то это показывала? Отправляла по почте?!

— Нет, — повторила она. — Я не успела… мне сложно было сосредоточиться…

Он посмотрел ей в глаза:

— Нельзя оправдываться. Если они почуют, что ты оправдываешься — или я… Они сочтут это слабостью, и правильно сделают. Поэтому — только уверенность, только осознание своей правоты и абсолютное спокойствие. Ни слова вранья. Ты изучала инициацию как этнограф, это правда, это не запрещено.

— Но то, что случилось с Эгле, это разве не…

— …Эксперимент — метод познания, при помощи которого в контролируемых и воспроизводимых условиях исследуются явления действительности. — Иногда он благодарил судьбу за то, что в детстве его неплохо учили. — Кто-то контролировал условия? Нет. Их можно воспроизвести? Вряд ли. Был наблюдатель? Нет. Значит, не было никакого эксперимента.

— Но мы ездили в Ридну…

— Поездка была твоей идеей? Нет. Ты собиралась проходить инициацию? Нет. Ты отговаривала Эгле от инициации? Да. Это правда.

— Я не могу так сказать! — Ивга посмотрела на него с ужасом. — Клав… Ты хочешь, чтобы я ее подставила вместо себя… обвинила Эгле… в нелояльности?!

— Речь сейчас не об Эгле, речь о тебе. У нее совсем другая история, и заниматься ее делом я буду отдельно. — Он поймал в своем голосе сухие рабочие интонации.

— Клав, — сказала она после секундного колебания. — Нашу «правду» можно при желании повернуть так и эдак… Я готова пойти в тюрьму. На время или… на долгое время, если это поможет Эгле, ведь у нее ситуация хуже, она инициирована… Переведи стрелки на меня, мы поехали на моей машине, по следам моих исследований… Это ведь тоже правда. Выведи ее из-под удара! В конце концов, такая принципиальность только усилит твое влияние…

Надо было знать, что означает для Ивги ее свобода, чтобы оценить по достоинству это предложение. Клавдий в первую секунду не нашел слов — просто потянулся к ней, чтобы обнять, но в этот момент пискнул телефон тем особенным звуком, который заставлял его просыпаться среди ночи: экстренное, важнейшее сообщение из провинции.

х х х

Мартин молчал, глядя на дорогу, молчал уже пятнадцать минут. Эгле поглядывала на него с беспокойством:

— Все в порядке? Ничего не болит? Ты хорошо себя чувствуешь?

— Отлично. Как новый. Не беспокойся.

— Март, это твой отец, а не посторонний злобный судья.

— Тут, видишь ли, сама ситуация — злобный судья. Жизнь — вообще озверевший судья… Если увидишь заправку — давай остановимся.

Впереди показался еще один большегруз, занимая собой почти всю трассу, обе полосы. Эгле, сжав зубы, приняла вправо, встала у обочины и пропустила его. Поток грязи снова хлестанул по инквизиторской машине, заливая тонированные окна бурой жижей с еловыми иголками. Эгле включила аварийную сигнализацию.

Пискнул ноутбук. Мартин содрогнулся, Эгле вцепилась в руль:

— Что?!

— Распоряжение, — пробормотал Мартин, пробегая глазами текст. — Он… отправляет по тревоге своих людей из Вижны… сюда. Оперативников. Для расследования инцидента в Тышке.

— Что это значит?!

— Что он не доверяет никому из здешних… из Ридны. И не доверяет мне. Это вмешательство в дела провинции, очень грубое. Предупреждение о неполном служебном соответствии. И он вызывает меня срочно. Экстренный Совет кураторов…

Даже в полутьме Эгле видела, как сильно Мартин побледнел.

— А как это скажется на наших планах? — тихо спросила Эгле.

— Он приказывает доставить тебя в Вижну. — Мартин смотрел на монитор, свет экрана отражался в его глазах. — Доставить. В Вижну…

Сделалось очень тихо.

— Зачем? — шепотом спросила Эгле.

х х х