Ведьмин род

— Уже идут разговоры об увольнениях, — сказала она безнадежно. — О том, что ведьмы не должны… иметь доступ к журналистике, вообще к образованию, что все ведьмы порочны, исподволь насаждают свои пороки обществу, молодежи…

— Кликуши были всегда, их риторика никуда не девалась, решения об увольнениях принимают не они. Это вечное поле боя, вас всегда будут гнать, ваше дело — сопротивляться.

— Если завтра меня вышвырнут с работы, — тяжело проговорила его собеседница, — выселят из квартиры, запрут в спецприемнике… Как я буду сопротивляться?

— А откуда апокалиптические видения? — спросил Клавдий с подозрением. — Вы уже знаете, кто будет моим преемником? Я — нет.

— Кто бы ни был, — сказала ведьма убежденно, — он вынужден будет… отступить от ваших принципов. Все, что вы построили за эти годы, будет разрушено. Мы вернемся в темные века.

— Вы паникуете, — сказал Клавдий задумчиво. — Я не вижу оснований. Инквизиции тысячи лет, традиция незыблема, человеческая жизнь — мгновение… В нынешнем составе Совета есть прекрасные специалисты, и не живодеры при этом. Просто выждите несколько дней.

— Значит, вы не придете на круглый стол? — спросила она безнадежно.

— Нет, — сказал он со вздохом. — Я ушел из Инквизиции навсегда. И не стану топтаться в прихожей.

х х х

— Нет, мы не будем об этом говорить, — мягко повторил Мартин. — Мы имеем право друг на друга. Никаких больше ведьм.

— Но Март…

— Эгле, — сказал он твердо. — Эта проблема не решается одним разговором. Послушай, я так по тебе скучал. Возвращайся ко мне, пожалуйста.

Снаружи лил дождь. По ветровому стеклу текли потоки, смывались «дворниками», и казалось, что машина рыдает, торопливо смахивая слезы.

— Вот. — Мартин свернул на парковку под старой ресторанной вывеской. — Мне говорили, здесь очень приличная кухня. Не знаю, как ты, а я сегодня почти ничего не ел.

Они вошли в зал, где горел огонь в каминах и свисали с деревянного потолка связки сушеных трав. Посетителей было немного, девушка у стойки на входе привычно улыбнулась — и тут же изменилась в лице, впившись глазами в Мартина:

— Это вы?!

— Это не он, — невозмутимо отозвался Мартин, и девушка растерялась.

Через несколько секунд они сидели за столиком на двоих, в уютном месте у камина, и Эгле то и дело ловила взгляды, прилетавшие со всех сторон, адресованные Мартину и совершенно игнорировавшие его спутницу с сиреневыми волосами.

— Ни одного инквизитора в радиусе трех километров, — пробормотал Мартин. — Так у нас работают патрули.

— Ты сказал «никаких больше ведьм».

— Да, — он спохватился. — Для приличного места тут малолюдно в семь часов вечера.

— Это Ридна, здесь люди ужинают дома.

— А мы с тобой заведем новые порядки. — Он приветливо кивнул официантке, которая поставила перед ними свежевыпеченный хлеб и домашнее масло на фарфоровом блюде. — Будем ужинать вместе, каждый день в новом заведении… ну или в привычном, если найдем что-то по-настоящему классное, станем завсегдатаями, нас будет встречать шеф-повар… — Он подождал, пока официантка удалится. — А что ты думаешь о Томасе?

— А, — Эгле трудно было сосредоточиться. — Он… славный. Жаль, что ты выдернул хорошего человека из прекрасного климата в паршивый.

— Зато он теперь с нами, и не только он. — Мартин небрежно намазал маслом ломтик ржаного хлеба. — Я разогнал половину местной Инквизиции, — он откусил большой кусок от ломтя и, кажется, мгновенно проглотил, — и на освободившиеся места поставил своих людей. Пусть обиженные идут к Руфусу плакать и жаловаться… Так, мне надо взять себя в руки и не сожрать весь этот хлеб сразу, у нас еще меню впереди. Хочешь чего-нибудь выпить?

— Мы тут сидим, — сказала Эгле, — читаем меню. А девчонка давится кашей в тюрьме, хотя ничего плохого не сделала.

— Эгле. — Он отложил недоеденный ломоть. — Мы договорились.

— Нет, — она помотала головой. — Мы не договаривались… Представь: с тех пор как Лара осознала, что она ведьма, в тринадцать лет… ее жизнь, считай, закончилась. Все вокруг сразу догадались — это же Ридна, у них чутье на… таких. В школе затравили, в училище не приняли, родной отец запер в подвале. И вот она опять под замком, и что же — что с ней будет?!

От Мартина потянуло холодом через стол. Эгле поняла, что говорит эмоционально и громко, перекрывая голосом вкрадчивую музыку в динамиках, и что за соседними столиками навострили уши.

— Почему ты не хочешь дать ей шанс?! — Эгле понизила голос. — Это ведь в твоей власти. Она слышит музыку этих ракушек, она слышит вопросы, она открыта для «чистой» инициации! Почему хотя бы не попробовать?! Вспомни, Ивга ведь тоже родилась в этой проклятой Тышке, только Ивге удалось сбежать, и она… — Эгле запнулась. — Послушай. Лара немедленно «пройдет свой путь», если ее выпустить, даже если отдать матери — мать ее не удержит. Девчонка несчастная, обозленная на всех… Ну дай мне хотя бы попробовать, а если получится и я передам свой дар, если она станет такой, как я?!

Мартин молчал с каменным лицом. Подошла официантка, нервно улыбаясь, спросила, готовы ли они сделать заказ.

— Нет, — сухо сказал Мартин. — Мы не готовы.