Ведьмин смех

– Немудрено, ведь это единственный источник воды в конце дороги, – хмыкнула Ракель. – Местные его не жалуют и используют лишь в самых крайних случаях.

– А что с ним не так? – осведомился Рамон и с опаской глянул на ведро, из которого только что черпал воду.

– Этот колодец вырыт на опушке леса неспроста, – таинственным тоном поведала Ракель, – он предназначен для лесной нечисти. И не смотрись подолгу в колодезную воду – провалишься в иной мир.

– А тебе можно? – сыронизировал Рамон. – Я видел, как ты наклонилась над колодцем и застыла, прежде чем набирать воду.

– Существует поверье, что в колодце можно увидеть грядущее, если внимательно вглядеться сквозь толщу воды. История знает немало сбывшихся пророчеств, подсмотренных в воде. Но, чтобы не сгинуть и вернуться в город невредимыми, говорят, нужно оставить лесным духам свою вещь. – Ракель сняла с руки браслет из зеленоватых камешков и положила на край колодца.

– И что ты увидела, заглянув в будущее?

– Тебя, разумеется! Что ты явишься, – девушка загадочно улыбнулась, и было непонятно, шутит она или нет. – Не поняла только, к добру или нет. Скажи, как твое имя и что за дела у тебя в этой глуши?

– Это ведь город Рупья, верно? – он указал на ворота, вспомнив о придуманной легенде. – Мое имя Рамон Паскуаль, и мне нужно разузнать здесь кое-что о моей умершей тетке.

– В городе живет всего две сотни человек и довольно давно, – сообщила Ракель и нахмурила лоб, припоминая. – Из пришлых у нас тут только Мануэла. Она недавно овдовела и перебралась в пустой дом своей тетки Бернарды. Не об этой ли родственнице речь? Как звали твою тетку?

– Точно неизвестно, мать многие годы не зналась с ней, – уклонился от ответа Рамон. – Возможно, Бернарда было одним из ее имен. Я должен расспросить Мануэлу и других горожан. Ты проводишь меня в Рупью?

– Да, – согласилась Ракель, не подозревая подвоха, – сейчас я соберу овец, они уже напились, и тронемся.

Рамон вскочил на лошадь и пустил ее шагом вслед за пастушкой и овцами.

Городские ворота были открыты и никем не охранялись. Когда-то Рупья разрослась на месте неприступной крепости, возведенной на вершине потухшего вулкана. Помимо каменных стен город оказался отсечен от большого мира глубоким ущельем, изъеденным горной рекой. Через расщелину был перекинут подвесной мост с железным каркасом и деревянным настилом.

– Тебе придется спешиться, – посоветовала Ракель. – Единственный путь в наш город ведет через этот мост. Не бойся, он прочный, выдерживает повозки с тяжелой поклажей.

– Я не боюсь, – живо откликнулся Рамон, спрыгнул с лошади и взял ее под уздцы, не желая выглядеть трусом в глазах девушки. – Где в вашем городе можно переночевать, быть может, имеется постоялый двор или трактир?

– Нет, мы живем уединенно. Я незамужняя девица и не могу приютить тебя, пойдут кривотолки, – объяснила провожатая, и ее глаза лукаво блеснули.

– У тебя нет отца или брата?

– Нет, отец и мать давно умерли, и я их единственный ребенок.

– Значит, мне не придется служить твоему отцу семь лет, чтобы взять тебя в жены, – выпалил Рамон и тут же смутился, осознав бестактность своей шутки. – Прости, я сказал лишнее.

– Ты знаешь меня меньше часа, а уже толкуешь о женитьбе, – недоверчиво усмехнулась Ракель. – Я отведу тебя на постой к Сантане, она вдова, у нее трое ребятишек, но свободная комната найдется.

За разговорами они незаметно миновали шаткий мост, под которым шумела река и бурлил небольшой водопад. Вступив в черту города, Рамон вдохнул полной грудью горный воздух – он был так чист и прозрачен, что, казалось, звенел. Несмотря на ясный день, шпиль местной церкви скрывался в дымке низких облаков. Атмосфера на улицах города, утопающего в зелени, была мистически мрачной, тягучей, словно пропитанной тайнами. Городок выглядел вымершим, как пустая раковина. При взгляде на запертые двери создавалось впечатление, что их давно не открывали. Тем не менее окна домов украшали кружевные занавески и яркие цветы в горшочках. Дома, построенные из серого камня, плотно лепились друг к другу. Ходьбу по улицам, круто уходящим вверх, облегчали каменные ступени, напоминавшие волны. Рамон посмотрел под ноги, удивляясь, как удалось высечь подобную лестницу.

– Когда-то, очень давно, здесь произошло извержение вулкана, – пояснила Ракель, угадав невысказанный вопрос. – Потоки раскаленной лавы, стекая вниз, затвердели, так появились ступени. А сто лет назад у нас случилось сильное землетрясение, много домов разрушилось до основания. Лишь некоторые семьи, в том числе и моя, остались на родном пепелище и заново отстроили город. Мы пришли.

Она остановилась у дома, неотличимого от других зданий, – каменного, с узкими оконцами и черепичной крышей.

Дом явно был обитаем: в пыли у дороги возились дети – два мальчика и девочка. Ракель подмигнула им и постучалась в дверь кованым молотком в виде львиной лапы. Из дома вышла статная темноволосая женщина с округлыми формами, вытирая руки расшитым полотенцем.

– Сантана, я привела тебе гостя, – возвестила Ракель с улыбкой. – Деньги у него есть.