Ведьмин Талисман, или Ловушка для архимага (СИ)

В столовке Академии нас кормили бесплатно, так что денег, вырученных с продажи бабушкиной золотой цепочки и сережек, прожить первое время хватило, а потом подоспела стипендия, а потом я набрела на магазинчик Весты… Кое-как сдала первую сессию, но — беда! — в конце семестра шло распределение по факультетам. Предполагающее добровольный выбор, кстати, но меня, как безусловную бездарность, твердо решили сплавить на Ясновидение — все-равно там вечный недобор был. Я сопротивлялась, как могла, я хотела к экзорцистам — деканат экзоров тоже отбивался изо всех сил, здесь вообще сильнейшие маги учатся. Меня спасла куратор Леонарда — сказала: «Маг вправе сам выбрать свой путь» и забрала к себе в группу под негодующие вопли остальных преподов…

Потом пришло письмо из дома. За полгода предки успели остыть, запугать всех соседей дочерью-«настоящим магом» и приглашали блудную дщерь домой на каникулы…

Воспоминания вырвали меня из транса. Что ж, пора идти, готовится к великим свершениям… ну, или к последней глупости в жизни. При мысли о вызове демона становилось и весело, и страшно. Но это было как шоколадка в кармане, как предвкушение чуда, заставлявшее забыть обо всех сегодняшних неприятностях.

Неохотно оторвавшись от стены, я направила ботинки в библиотеку. От бабуси осталась небольшая коллекция книг, но родители быстренько все распродали. Единственная книга в хате — Священное Писание, томик насколько старый и дряхлый, что до него запрещалось даже дотрагиваться — авось рассыплется? Пускать нас в сельскую школу родители тоже побаивались

— сумасшедший старый священник утверждал, что образование — грех. Попав в здешнее изобилие, я сначала просто не могла поверить своему счастью и все семь лет глотала книги залпом, словно боясь не успеть до того, как отнимут.

Мое любимое место в читальном зале — высокий деревянный стол в углу‚ там еще кресло такое удобное‚ хоть и очень старое‚ обдертое‚ стоит — как ни странно‚ оказалось не занято. А то в такой день надеяться на удачу глупо и я уже морально приготовилась к очередной гадости. Мало ли‚ вдруг в библиотеке сперли какой-нибудь особо ценный трактат и все улики по загадочной причине укажут на меня…

Уже смеркалось за библиотечными окнами, когда я наконец-то сгребла кипу исчерканной бумаги в одну сторону, груду томов — в другую, и с наслаждением потянулась, разминая затекшие мышцы. Руки, перекладывающие книги, заметно подрагивали. Хочу спать — ритуалистику до четырех утра зубарила, хочу есть — эх, однокурсники сейчас наверняка зависают в «Белочке», конец сессии отмечают, наши адепты этот трактирчик давно оккупировали, от Академии недалеко, кормят и поят относительно недорого, зато качественно — ни хозяин, ни повар не хотят словить сглаз или проклятие… От формул и схем в глазах уже рябит, башка трещит, раз пять все пересчитывала — маленькая ошибка может обернуться большой потерей для науки, то бишь моими торжественными похоронами… Хотя какие там торжественные, знаю я здешний народ — пока целители будут драться с некромантами за «свежачок на исследования», провидцы тихо утащат труп для гадания на потрохах…

В одном все-таки сегодня повезло — соседка по комнате где-то пропадала, так что расспросов вроде: «А куда это ты собираешься на ночь глядя и с ножом?» удалось избежать.

Нож как-то особенно вдохновляет «на дело». Это настоящий, выкованный и замагиченный по всем правилам ритуальный клинок из особого сплава стали и серебра‚ с длинным массивным лезвием, по середине которого тянется тонкая полоска рунной вязи, с рукоятью‚ где вырезали крохотную пентаграмму с маленьким алым гранатом, накопителем энергии, в центре. Он просто-таки требует участия в настоящих, темных, кровопролитных ритуалах, а не в каких-то жалких учебных практикумах. Приобретенный еще на втором курсе, нож обошелся мне в стипендию и все накопленные финансы заодно — в Академии вообще до беса всякого инструментария за свои кровные приходится покупать, а они все ох какие недешевые, эти артефакты…

Вот уже и рюкзак со всем необходимым лежит на столе. Вот уже и стрелки часов подкрадываются к одиннадцати. Я, согревшаяся, наскулившаяся, слопавшая на нервной почве все, что в закромах нашлось, закутавшись в одеяло, отчаянно борюсь с желанием спать. Впрочем, недосып у меня, как у любого уважающего себя студента, явление старое и привычное. Мне страшно, но этот страх - азартная, будоражащая нервы настороженность перед неизвестностью, совсем не похожая на тухлое предчувствие неприятностей, как сегодня утром. Просто вот сижу, смотрю на закат и не знаю, где встречу рассвет. Может, мертвой, может, сумасшедшей, может - могущественной колдуньей…