Ведьмина поляна – 2

– Мысль хорошая, – усмехнулся Максим, – но Люба права, мы это уже проходили. Риск в таком деле неоправдан. Будь мы на лопотопе, подошли бы к флоту под водой, но самолёт наверняка заметят и откроют огонь.

– Хладуны бьют всего на двести стадий, – отмахнулся Малята. – И скорость у нас в десять раз выше, успеем смыться.

– Подходить не будем, нас послали на разведку, а не для диверсионной работы. Так что, Марфа, держи на восток.

– Слушаюсь, военарх! – ответила девушка.

И хотя здешние стороны света не имели понятий «запад», «восток», «север» и «юг», так как магнитные полюса Великотопи гуляли от весны к весне и ориентировались моряки по движению светила, помощница Любавы поняла Максима.

Обошли идущие малым ходом катамараны легко.

Тучи надвинулись вплотную, подул странный ветер – как бы со всех сторон сразу – и моряки Еурода по сторонам не смотрели, убрав паруса и покинув палубы судёнышек. А через час начался ливень, и видимость упала до нуля. Пришлось остановиться и росичам, направив нос самолёта навстречу несущемуся водолею.

Вороны не вернулись, несмотря на команды, переданные им ратниками дистанционно. На вызовы оба откликаться перестали, и Окулина, отвечавшая в отряде за содержание птиц, огорчилась. Её переживания передались Максиму, и командир разведчиков почувствовал смутную тревогу. Почудилось, что они упустили из виду нечто важное, о чём надо было подумать раньше. Показалось также, что в голову пытается просочиться чужая мысль, несущая неприятные известия. Он даже поделился ощущениями с Любавой, но в этот момент на самолёт обрушился водопад болотного шторма, и обсуждать душевные тревоги стало недосуг.

Шторм длился два часа и кончился внезапно.

Вой ветра, шум ливня и гул болота прекратились как по волшебству, стена дождя отодвинулась, уходя на «юг», и небо стало стремительно светлеть. Через несколько минут в разрыв между тучами выглянуло солнце Топи. И тотчас же закричал Малята, сидевший в левом кресле рядом с Марфой:

– Макс, выродки!

Максим, сидевший в салоне среди ратников, запрыгнул в кабину.

Перед самолётом на фоне взбаламученного водолеем болота всего в паре лиг виднелась эскадра, насчитывающая не меньше сотни кораблей разного класса. Впереди попирал болото гигантский тримаран-хладоносец с тремя корпусами чёрного цвета и золотыми надстройками. Это был флагман еуродского флота «Брама Господня» во всей красе. А за ним виднелся ещё один хладоносец, накрытый чёрно-багровой тушей «ежа».

– Там… мракобой! – вытянул руку Малята.

– Уходим! – очнулся Максим.

Однако Марфа не подчинилась, также вытянув руку в сторону флота.

– Вран!

Действительно, над болотом со стороны эскадры летел посланец росичей, а его сопровождала стайка стрекоз, поблёскивающая слюдой крыльев.

– Ктыри! – охнул Малята. – Бежим! Не то они нас взорвут!

– Не успеем! – проговорила Марфа с сожалением.

– Окулина, хваток! – крикнула Любава. – Открываю люк!

Ратники принялись действовать как на пожаре, не потеряв ни секунды.

В открывшийся носовой люк высунулся боец, которого придерживал за пояс второй ратник, и метнул навстречу странной стае приспособление для ловли птиц, на лету развернувшееся в сетчатый колпак. Этот колпак накрыл ворона, и боец умело втащил сжавшийся мешком хваток в салон.

Стрекозы при этом не взорвались, хотя с виду напоминали крупных искусственных насекомых, несущих взрывные устройства. Десантники-выродки применяли эти «дроны» часто. Но сопровождавшие ворона стрекозы имели, очевидно, другое предназначение. Отлетев в сторону, они сели на корпус самолёта и… заговорили!

Конечно, этот писк нельзя было сравнить с человеческой речью, да и пищали они вразнобой, но не приходилось сомневаться, что ктыри несли сообщения, записанные на росичском языке. Звучали они невнятно, а смысл записей сводился к угрозе и предложению экипажу самолёта сдаться в плен. Причём в них дважды повторилось имя – Максим.

Стрекозы умолкли.

Ворон в сетке каркнул, качая клювом вверх-вниз. Было видно, что ему крепко досталось: из хвоста птицы были выдраны перья, на левом крыле тоже не хватало перьев, а из разбитой головы стекала на шею ниточка крови.

– Бедный! – Окулина вынула ворона из мешка, погладила по спине. – Сладик, полечи и помой.

– Подождите! – остановила их Любава. Взяла ворона, положила ему на голову ладонь, напряглась.

Глаза девушки расширились. Через несколько секунд она отняла руку, передала птицу Максиму.

– Мрак ему в сердце! Читай!

Он послушно проделал ту же процедуру, вошёл в сознание птицы, «нащупал» память и услышал: