Ведьмина поляна – 2

Максим хотел было обратить внимание владыки Еурода на его шлем и на стоявших по стойке «смирно» хладунов, но передумал. Вынул глушар, отстегнул нож, протянул их гвардейцу справа. Тот с опаской принял «холодняк» (термин принадлежал спецназовцам России, что подчёркивало хорошее знание конунгом дел за Гранью) и отступил к стене.

Дюжие гвардейцы привели сотника.

Гвидо был без колонтаря, в исполосованной порезами, грязной серой рубашке и без сапог. Лицо сотника представляло собой сплошной синяк, один глаз заплыл. Руки его были стянуты сзади чёрным шнуром.

– Ты?! – прохрипел он, раскрывая уцелевший глаз шире.

– Как видишь, – буркнул Максим.

– Ты собрался с ним… поспорить?

– Что-то в этом роде.

– Рехнулся?!

– Есть немного.

– Ну хватит сантиментов, – дружелюбно посоветовал конунг, приближаясь. – Разденьтесь, будет легче.

Максим помедлил, но колонтарь снял, передал другому гвардейцу, оставаясь в пушистой голубой рубашке. Хотел сказать «я готов» и оказался лицом к лицу с противником. Отделявшие их друг от друга десять метров конунг преодолел за секунду!

В прошлый раз схватку они начали на ножах, и Максим победил, потому что был тренирован не только метать холодное оружие, но и сражаться в рукопашном бою, благодаря дяде Никифору, брату отца, служащему в СОБРе Росгвардии. На этот раз конунг избрал для начала рукопашку, надеясь на своё усовершенствованное биотехнологиями тело и особенно на генетику: родился он от смешения четырёх типов ДНК: двух мужчин, женщины и орла. А выглядел исключительно брутально, что тоже добавляло ему уверенности в своём превосходстве.

Удар Максим заметил, однако ни перехватить, ни уклониться не успел. Мощный кулак конунга врезался ему справа в челюсть, и пограничник пушинкой отправился в полёт, теряя сознание. В глазах родилась красная зарница, прорезанная чёрными коготками, и лишь благодаря светлой звёздочке, плавающей в красном тумане – это был контакт с сознанием Любавы, – он не уплыл в густой мрак. Звёздочка испустила лучик, капля сознания пограничника уцепилась за него («Держись!» – донеслось из невероятной дали), и он выскочил в реальность, как мяч, пролетевший баскетбольное кольцо и сеточку под ним.

Дурнота, длившаяся мгновенье, растаяла.

Он ощутил себя лежащим на полу у стены каюты, потом заработало зрение, стал виден зыбкий силуэт противника, стоявшего в десятке шагов с картинно поднятыми вверх руками. Конунг праздновал победу. Если бы он не был так самоуверен, то догнал бы Максима и добил, но он этого не сделал.

В сознание лучиком света просочился тонкий голосок:

«Очнись!»

Максим понял, что Любава, реально спасшая его своим мысленным присутствием, продолжает поддерживать его энергетику.

«Вставай! Очнись!»

«Я в порядке…»

«Дерись!»

«Только глотну воздуху…»

Максим сделал вид, что всё ещё находится без памяти, и дождался реакции конунга, которому аплодировали гвардейцы у двери. Владыка Еурода театральным жестом остановил их и направился к поверженному сопернику.

– Пора умирать, русский! Что-то ты меня не удивил.

«Всё впереди», – подумал Максим, собирая волю в кулак.

Глушар у него отобрали, но «мосол» на самом деле являлся лишь дополнительной антенной «третьего глаза», а луч внушения могла передать и ладонь, и даже взгляд.

«Люба, дай силу!»

Конунг, прыгнувший в этот момент к нему, опустился на пустое место! Максима там не оказалось! Но и разряд мыслеволи Максима, сформированный как импульс засоса, противника не парализовал! Спас пограничника лишь своевременный манёвр, выполненный без участия сознания: он откатился от стены! Вскочил, удивлённый реакцией конунга, заметил его бешеный взгляд, уклонился от апперкота и успел нанести удар тыльной стороной ладони, попав ему точно в глаз!

Конунг отскочил.

Но и Максим отпрыгнул назад тоже, совершив, к сожалению, ошибку, потому что надо было воспользоваться моментом и продолжить атаку. Он понадеялся, что помощь Любавы даст ему возможность заневолить еуродца и заставить его подчиниться.

«Люба, ещё!»

Однако конунг не стал ждать сюрпризов, так как приготовил сам, и не один, если учесть, что шлем на голове защищал его от гипноатаки. Смахнув с глаза слезу, он поднёс к губам какую-то трубочку и свистнул.

Раздался не свист – нечто вроде удара грома такой силы, что Максим едва не оглох. Звук превысил болевой порог! В ушах стало горячо – лопнули кровеносные сосуды! По глазам тоже хлестнуло болью, и пограничник ослеп, не в силах сдержать крик. Мрак обрушился на голову волной цунами. Настал миг, когда он понял, что достиг границы, пересечение которой грозило ему смертью.

«Люба, тону!»

Любава «услышала» этот крик.

«Держись, милый! Я здесь! Наши подходят! Подключаю «большой глюк»!»

Невидимое глазу сияние низверглось в голову водопадом, оттесняя волну мрака. Максим буквально взорвался от избытка силы, разом воспринимая все мельчайшие детали интерьера, положение конунга, его слуг и охранников! Раскрылись их мысли и переживания, мечты и планы. А главное, стали доступны эмоции владыки Еурода, голову которого закрывал защитный шлем.