Ведьмина поляна – 2

– Но Макс у конунга! – напомнил Малята.

– Я сообщу им.

– Пока вран долетит…

Любава вернула ворона.

– Помогите мне, попробую установить контакт с бацькой.

Переглянувшиеся спутники вытащили глушары.

Окулина велела сделать то же самое бойцам.

– По сигналу.

Росичи замерли, посылая ей импульсы энергии-воли.

Горизонт перед глазами Любавы раздался вширь. Её невидимый «сгусток души» ринулся прочь со скоростью света и в один миг достиг эскадры Роси, идущей походным строем по болоту. Ещё один миг, и посланник Любавы нашёл сознание отца.

Гонта стоял на носу тримарана рядом с князем, что-то объясняя ему. Умолк, услышав мыслеголос дочери.

«Слушай, – велела она, не отвлекаясь на лишние слова, и быстро объяснила ситуацию. – Понял?»

«Не задавай глупых вопросов, – проворчал Гонта. – Что предлагаешь?»

Князь, заметив отсутствующее выражение на лице воеводы, понимающе кивнул.

– Разведка?

Гонта кивнул.

«Макс вынужден был принять вызов конунга. – Любава едва сдержала горестный вздох. – Он не мог иначе. И пока он там, мы не можем…»

«Понял, будем ждать».

«Нет, лучше подойдите ближе, чтобы я могла воспользоваться «большим глюком»».

«Большим глюком» может пользоваться только князь».

«Попроси его уступить главенство на какое-то время. Я отвечаю за последствия».

«Ты не военарх… но попробую. Сколько у нас времени?»

«Не больше четверти годыны, Макс уже на борту хладоносца».

«Мы будем готовы».

Любава вышла из контакта и провела ладонью по лицу.

– Рыхтуйся, дзеучины и хлопци.

Неожиданно самый молодой из них крикнул:

– Выродки!

Ратники прильнули к иллюминаторской полосе, беспокойно оглядываясь на Окулину. Она тоже прилипла к стенке, увидев, как всего в полусотне стадий от самолёта всплывает серый пузырь рубки лопотопа.

– Командир!

– Сядь на моё место! – сказала Любава Марфе, метнувшись в салон.

На палубе болотной субмарины появились моряки в сине-чёрных балахонах, бросились к пушке.

– Хладун! – заметила Окулина.

– Где?!

– На корме!

Любава переместилась по салону и увидела, как из кормового люка лопотопа вылезает бледно-жёлтая голова лягвы.

– Ах ты, мразь!

Малята понял слова сестры как приказ. Метнулся в салон, с криком поднял взятого с собой псевдозверя и толчком направил к носовому люку.

– Подверните!

– Марфа! – крикнула Любава.

– Поняла! – донеслось из кабины.

Самолёт тронулся с места, начиная разворачиваться.

Хладун на лодке плюнул, но промахнулся.

Малята подтолкнул своего зверя к люку.

– Бей!

Гигантская кенгуролягушка исторгла поток жидкости, накрывший корму лопотопа. Под струю попал и хладун выродков, собиравшийся плюнуть ещё раз: у него надулся зоб. Всю верхнюю часть тела хладуна покрыла ледяная корка, и надувшийся зоб лопнул. Во все стороны полетели ошмётки тела лягвы и ледяные брызги. Вылезавшие из люка гвардейцы завопили на все голоса, попав под ледяной дождь, один сорвался в воду, второй упал в люк.

– Бей по носу! – крикнул Малята.

Вряд ли его хладун понял, куда надо бить, но плюнул в нужном направлении, накрыв носовой люк. Там тоже заверещали поражённые холодом гвардейцы. Лодка начала погружаться, хотя все три люка оставались открытыми. В проёмы хлынула мутная вода, забурлило, и через несколько мгновений лопотоп скрылся под водой, сопровождаемый вырывающимися из люков тучами воздушных пузырей.

– Арра! – ликующе вскричал Малята.

Однако это было ещё не всё.

Не успели закрыть люк, как слева по ходу движения из воды вынырнул ещё один серый пузырь. Всплывала ещё одна болотная подлодка.

– Мрак тебя забери! – выругалась Окулина.

Одновременно от шеренги еуродского флота отделились два катера, устремляясь к самолёту.

– Внимание! – воскликнула Любава. – Цель слева!

– Надо уходить…

– Нет! Там Макс! Приготовиться к атаке!

– Но мы не отобьёмся!

– Без паники! Малята, бей по лопотопу! Марфа, гони к ним навстречу!

– Поняла!

– Чего ты хочешь… – Окулина не договорила.

Самолёт обошёл лопотоп по дуге, и Малята скомандовал как заправский канонир:

– Бей!

Хладун послушно плюнул.

Плевок угодил точно в пушку подлодки, и выскочившие моряки с воплями посыпались в воду.

Самолёт ещё раз повернул, устремляясь к начинавшим тормозить ботам. Он был вдвое крупнее каждого из них, и рулевые обоих судёнышек не выдержали угрозы «абордажа», несмотря на имевшиеся на борту катеров мортиры. Оба отвернули, один вправо, второй влево.

– Бей левого! – крикнул Малята.

Хладун плюнул.

На этот раз слюны было мало, зоб зверя не успел наполниться «морозом», и сгусток до палубы не долетел.

– Чмель! – скомандовала Любава.

Два ратника подсунули к люку конусовидный короб с ручками, открыли леток, и Окулина сдвинула закрывающую леток сетчатую задвижку. Малята споро впечатал в тыльник короба шляпку пускателя. Загудело, из отверстия вылетела струя шмелей количеством около сотни и метнулась к боту, где гвардейцы возились с пушкой. Через пару мгновений струя насекомых, величиной с кулак человека каждое, набросилась на моряков, и на палубе началась паника. Бот на какое-то время вышел из боя.

– За ним! – крикнула Любава, имея в виду левый катер, улепётывающий к основной массе флота.

Марфа поняла.