Ведьмина поляна – 2

Самолёт погнался за ботом, на борту которого поднялась паника. Команда катера храбростью не отличалась.

– Они хотят ударить из мракобоя! – воскликнула Окулина, выглядывающая из люка. – Смотрите!

В самом деле, из строя эскадры начал выдвигаться хладоносец, накрытый гигантским чёрно-багровым «ежом». Угроза парламентёра, забравшего Максима, стала претворяться в жизнь.

Малята с тревогой оглянулся на сестру, застывшую с обманчиво рассеянным видом.

– Они сейчас выстрелят!

– Не выстрелят, – ответила она низким голосом.

– Почему?!

– Макс бьётся с конунгом…

– Ты… видишь?!

– Помогаю… не мешай…

– Может, вызвать бацьку? Пусть наши отвлекут…

– Наши в семи лигах…

– Тогда они не успеют!

– Поддержите меня! – Любава снова вынула глушар.

– Во имя Света! – отреагировала побледневшая Окулина, вытаскивая свой «мосол».

Ратники все как один сделали то же самое.

Достал глушар и Малята, во все глаза наблюдавший за маневрами хладоносца.

– Что дальше?!

– Пробиваемся к бацьке! Глушебои уже соединились в «большой глюк»!

– Мы готовы!

Любава закрыла глаза и позвала Максима.

Глава 26

С невидимых небес слетела бесшумная молния, вызвавшая ещё одну вспышку небывалой свободы.

Усилием воли Максим заблокировал мысли конунга, и владыка Еурода не успел отдать приказ мракобою ударить по болоту. Как оказалось, желание владыки не ограничивалось мечтой убить противника. Он жаждал одновременно уничтожить и самолёт с разведчиками, и флот Роси, и саму Рось со всеми её жителями. Если бы мракобой выстрелил, возможно, мечты конунга моментально исполнились бы. Но послать команду на борт хладоносца, несущего страшное оружие атлантов, он не смог.

Насыщенный силой «большого глюка» Максим подсоединил к себе ещё и хтон, и ему открылись бездны тайн этого мира. В единый миг пограничник увидел-осознал и зыбкое равновесие пространства Великотопи, и её будущее, и злобу выродков Еурода, и желание эгрегора Роси, его коллективного бессознательного, жить в мире и согласии со всеми населяющими болото существами. Однако в данной складке Вселенной это было недостижимо. Во-первых, из-за физического состояния местного вакуума, порождённого вибрациями целого кластера измерений. Во-вторых, из-за существования раковой опухоли Еурода и его метастаз – Морамера, Ипона и других, захваченных потомками атлантов, души которых давно обуглились и почернели. Аналог этому страшному социуму существовал и в «нормальной» Вселенной, на Земле, где остался главный очаг болезни – Великобритания, – пустивший по всему миру точно такие же метастазы человеконенавистничества: США, Европу, Канаду, Японию. Вполне возможно, то же самое ожидало и народы Земли, хотя шанс цивилизации уцелеть ещё оставался. И назывался этот шанс – Россия.

Впрочем, мысль об этом длилась короче мгновения и исчезла. Максим приступил к решению конкретной проблемы.

Удар объединённого засоса – его мысль, плюс мысль Любавы, плюс Гонта, князь, глушебои флота Роси и, наконец, плюс хтон – лишил население еуродской эскадры не только воли, но и мысли. Больше десяти тысяч людей на кораблях упали без сознания, подчинившись парализующей силе. Не заработал и мракобой, хотя был готов выполнить приказ конунга.

Однако и без его подключения эгрегор росичей выбросил в болото такой мощный импульс, что пространство Великотопи буквально застонало, покрываясь трещинами, раскалывающими дно болота на части!

Максим очнулся, возвращаясь к реальности каюты.

Гвидо стоял у стены, держась за плечо, во все глаза глядя на лежащего конунга, на гвардейцев, на замершего хладуна, бессмысленно пялившегося «буркалами» в потолок.

– Что ты с ними… сделал?!

Максим расслабился.

– Что видишь. Идти можешь?

Сотник бросил ещё один взгляд на конунга.

– Мрак ему в душу! Как тебе удалось?

Максим подобрал глушар и нож, выпавшие из рук гвардейца, вынул из рук второго свой колонтарь, накинул на плечи. Подошёл к пленнику, разрезал ножом стискивающие запястья чёрные шнурки.

– Где твои шузы?

Гвидо посмотрел на свои босые, исцарапанные и грязные ноги.

– Не помню… очнулся уже без них.

Максим покосился на грязную, в прорехах, нательную рубаху сотника, из белой ставшую серой, в пятнах крови.

– Накинь что-нибудь. Да и сапоги надень.

Гвидо сделал паузу, но повиновался. Снял сапоги одного из гвардейцев, потом его же верхний плащ-кафтан.

– Куда?

– На палубу.

– Подожди, возьму шмайссер.

– Он тебе не пригодится.

– А эти, красноголовые?

– В отключке.

Максим направился к выходу, испытывая сожаление от покидающей тело небывалой мощи. И сразу захотелось спать. Выходил на палубу он в полубреду.

Сзади ковылял сотник, спотыкаясь на ходу. Совету освободителя он не последовал и нёс подобранный по пути автомат.

Оба выползли наружу, остановились, глядя на лежащих повсюду гвардейцев и моряков.

Над флотом Еурода стояла небывалая тишина. Лишь с болота доносились шорохи и всплески, подчёркивая, что Великотопь плевать хотела на то, чем занимаются на её просторах люди. Катастрофа, разорвавшая дно болота, испугала лишь тех, кто непосредственно попал в трещины.