Ведьмино колечко

Я кинула ложку в ящик со столовыми приборами, конфетницу выставила на этажерку и положила туда коробку с кольцом, прочую мелочь ссыпала в шкатулку с пуговицами.

На обед я прибежала домой. Света собиралась посетить еще несколько перспективных мест, а мне нужно было съездить в наш головной офис. Зашла Инка со своим ухажером, я пригласила их пообедать, Света махнула рукой и убежала. После обеда мы вышли на тротуар, и тут включился мой нос. Ну что ты будешь делать?

– Ой, – сказала я. – Придется вернуться!

Инка хихикнула:

– Иди, моя болезная, мы подождем.

Я влетела в комнату, вытащила пояса, сунула их в пакет и побежала догонять Инку. Они проводили меня до метро, и мы разъехались.

Вернулась я позже обычного. Открыла входную дверь и остолбенела: в коридоре, вечно погруженном во мрак, горел свет, пол был затоптан, дверь в мою комнату распахнута. Я дошла до двери на полусогнутых и чуть не упала: все в комнате было перевернуто, мебель порушена, вещи валялись на полу. Стена с тайником разворочена. На диване сидел милиционер.

– Вы хозяйка? – спросил он.

– Да, – прошептала я, привалившись к двери.

– Ну, не расстраивайтесь вы так, все живы, – сказал он. – Навскидку можете сказать, что у вас пропало?

– Разберу, так скажу, – ответила я, приходя в себя.

– Ну ладно, я завтра зайду, – и удалился.

И тогда меня как обухом по голове! Я развернулась бежать и врезалась в соседку.

– Любовь Михайловна, где Света?

– У меня, – ответила она.

Я влетела в ее комнату и увидела, что Света лежит на кровати, отвернувшись лицом к стене, а рядом на стуле сидит дядя Паша.

– Наташа, не пугайся, – сказала вошедшая следом за мной Любовь Михайловна. – Она жива.

– Что с ней?

– Вешалась, дурочка.

Я схватила родственницу за плечи и рывком повернула к себе. На шее Светы багровела полоса. Она беззвучно шевелила губами.

– Света, зачем? – крикнула я. – Неужели ты могла подумать, что я выставлю тебя вон, если ты останешься без денег? Ведь это у меня тебя ограбили! Я завтра же пропишу тебя! Я уеду в Сибирь к маме, там мне место найдется! Но ты не думай, деньги твои целы! Я просто побоялась оставить их в комнате! Они у меня в сейфе на работе.

– Так, перестаньте все! – скомандовала Любовь Михайловна. – Запомните: про деньги молчок! Пашка, понял?

– Есть, мэм! – козырнул ей дядя Паша. – Деньги сперли!

– Ты просто ничего не знаешь про них, дурак! Пока жилье не купите, никаких разговоров! Вы что, не поняли, что был наводчик?

– Но ведь про деньги знали только я и Света. А про тайник и вовсе…

Тут я заткнулась: про тайник знала Инка. Но не могла же она… нет, нельзя, чтобы про нее кто-то подумал.

– Догадаться можно было. Что к риелторам она ходила, знала даже я, – сказала Любовь Михайловна.

– И я, – подтвердил дядя Паша.

– И Северские знали, вы же у них про Дружную Горку спрашивали!

– Как всё было? – спросила я после паузы.

– Я первая домой вернулась, – присев на кровать рядом со мной, начала Любовь Михайловна. – Когда увидела этот разгром, ополоумела. Стою, воздухом давлюсь. Следом Северские вошли. Клавка завопила, побежала свою комнату проверять. Тут я из столбняка вышла, в милицию позвонила. Они сразу приехали. Стали все смотреть. Потом Света зашла. Увидела, спокойно повернулась к вешалке, разделась и ушла на кухню. Я ничего даже подумать не могла! А она взяла в ванной веревку, вышла на черную лестницу, привязала ее на этот чертов крюк…

– Сто раз я говорила, выбить его!

– Уже, – сказал дядя Паша.

– Пашка пришел вслед за Светой, видел, что она на кухню пошла. Он же глаз от королевы этой оторвать не может. Ну, и вышел вслед. А она уже хрипит. Подхватил, заорал…

– Михална – молоток, – сказал дядя Паша. – Мильтоны растерялись, а она сбегала за ножиком своим тупым…

– Вот бы и наточил…

– Уже, – сказал дядя Паша. – Срезала она веревку, затащили мы ее на кухню. Участковый по всем правилам делал ей искусственное дыхание, менты вызвали «скорую», врачи сделали ей укол и хотели забрать в психушку. Но Михална встала грудью! И я с ней.

– Не отстояли бы мы ее, – покачала головой соседка. – Но сообразила я сказать, что Света приезжая. И отступили они. На кой им пациент без прописки.

– Господи, как я вам благодарна!

– Да чего там! Как бы мы жить здесь стали, если бы она не выжила!

Света заплакала.

– Вот, девочка, прежде чем взбрыкивать, о других бы подумала! А теперь спи. А мы прибираться пойдем.

– Честное слово, я больше не буду! Меня как затянуло!

– Это тебе черт ворожил. Пашка, Наташка, поднимайтесь! До ночи не управимся!

Но управились мы за час. Дядя Паша навесил дверцу на шкаф, собрал этажерку («Завтра на клей посажу»), принес с четвертого этажа от гастарбайтеров, делающих евроремонт в расселенной квартире, два кирпича и раствор и ликвидировал мой тайник. Ни дверь, ни замок оказались не сломанными, видно, отмычкой открывали; замка, впрочем, и не было («Менты унесли», – пояснил дядя Паша). Чтобы не ходить в магазин, замок он тоже купил в евроквартире. Когда все вещи мы с соседкой разложили, она спросила:

– Чего не хватает?

– Кольца, – вздохнула я.

– Того, заговоренного? Найдется!