Ведьмино колечко

– И я так думала, когда меня обокрали. Только ведь на третий день в милиции мне сказали, что колечко на трупе обнаружено. Вы тоже ссылаетесь на семейную легенду, что с кольцом в ваш дом удача вернется. Но подумайте, была ли удача у владелиц кольца? Передается оно у нас по женской линии. Ни у кого из них не было ни достатка, ни простого женского счастья. Да откуда ему взяться, если родоначальница наша божьи и человеческие установления нарушила? Скажу о себе. Я несчастной себя не считаю, мне жить интересно. Но соседи мои подтвердят: не было у меня ничего такого, чему позавидовать можно. И еще. Кажется, на мне потомство Аннушки пресечется. Есть у Кремера еще одна дочь, но она старше меня и тоже бездетная. Давайте, я вам это кольцо завещаю, а? Ну, не вам, так вашим детям? Вернется кольцо к вам по законам естественным. А то его и продавали, и дарили, и воровали, а оно возвращалось. Вы подумайте обо всем об этом, с близкими посоветуйтесь, а потом приходите.

– Хоть посмотреть на кольцо дайте!

– Это пожалуйста.

Гость вынул лупу из кармана и стал изучать кольцо. Соседи, видевшие его раньше, тоже вытянули шею: после всех этих историй вновь пробудился интерес.

– Тут клеймо ювелира, – сказал он. – Похоже, предок или его не сам делал, или дал знакомому ювелиру поставить именник для представления государственному пробиреру. Это Либих. Странный размер. Для женских пальцев великоват, а на мужские… разве что на мизинец.

– Мы с бабушкой Катей тоже об этом думали. Может, эта Аннушка крупной женщиной была. А может, кольцо ребенку еще не рожденному предназначалось. Отец ведь не знал, кто будет. А может, оно вообще на память, а не носить… так ведь и было, никто его не носил.

– Наташа, давайте договоримся о цене.

– Вижу, настроены вы решительно. Я не суеверна, но есть в этой истории какая-то чертовщина. Поэтому давайте сделаем так. Вы на месяц возьмете это кольцо у меня на проверку или как это называется? Атрибуцию, вот! Составьте документ и приходите, забирайте. Но если вдруг что-то случится с вами, не вините меня. И родных предупредите.

– Они, как и я, не суеверны.

– Я тоже не суеверная, однако, не исключаю, что вещь может копить в себе негатив. Главное, расскажите своим все как есть.

– А нет у вас знакомого ювелира, чтобы не жалко его было в случае чего? Какого-нибудь мошенника? Давай ему отдадим на проверку, – предложил дядя Паша.

Почему-то это предложение очень рассмешило всех. Отсмеявшись, Любовь Михайловна сказала:

– В одном Пашка прав. Цену должен установить кто-то третий.

А когда гость ушел, она стала просить у меня прощения за Инку.

– Да бросьте вы, – ответила я. – Вы не хуже нас с дядей Пашей, а лучше. Мы ждем от людей пакостей, а вы надеетесь, что они лучше, чем кажутся.

Через пару дней мы сдали кольцо на оценку. Причем меня по настоянию Любови Михайловны сопровождал дядя Паша:

– Возьми на завтра отгул и пойдешь с Наташей. Я теперь как вы плохая. Жду от людей пакостей. Не бестолковься, не кольцо ты охраняешь, а Наташу, понял?

Дядя Паша, озабоченный возложенной на него ответственностью, был хмур и молчалив. Я тоже была не в настроении. Все-таки собиралась распорядиться реликвией семьи, которую считала не вполне своей. Ефрем пришел с сыном. Это был хлыщ на вид в возрасте чуть за тридцать, высокий, худой, на папашу непохожий. Он с любопытством и с некоторым разочарованием повертел в руках мое колечко.

– Что, недорогая вещица? – подколол его дядя Паша.

– Ну, какая есть. Все-таки семейная реликвия.

– Не семейная, а антисемейная, – ляпнул дядя Паша.

– Почему это?

– Твой предок для любовницы кольцо сделал.

– А будут законные наследники носить! – срезал его Ефремыч.

Ох, и пожалела я о решении продать кольцо! Ефрем это почувствовал и осадил сына:

– Вспомнила старушка свадьбу и горько заплакала! Будем через 170 лет на законных и незаконных делиться!

– Да чего там, – вмешалась я. – Я сама у мамы своей вне брака появилась. И папа мой незаконный тоже вне брака родился. Такая это ветвь вашего рода. Может, вместе с кольцом в вашу линию перейдет обычай не сочетаться браком с матерью своих детей.

Оба покупателя дернулись. Ого, кажется, я попала пальцем в их больное место! А давай-ка я еще поковыряюсь в нем, заслужили!

– Очень это в молодости облегчает жизнь…

– В каком смысле?

– Нормальный сын должен учитывать интересы родителей. А интересами незаконного родителя можно пренебречь без урона для чести.

Туше! Оба снова дергаются. Потом Ефрем поджимает губы и говорит:

– Надо полагать, вы в курсе наших проблем?

– Я что, попала по больному? Ей богу, ничего не знаю о вас. Говорила о своем, о девичьем.

Мы сдаем кольцо и расходимся.

Через день Любовь Михайловна стучит ко мне и говорит:

– К тебе из милиции. Я открыла, поднимаются.

Вваливаются трое. Двое смутно знакомы. Вспоминаю: один – тот, что почти четыре года назад вернул мне кольцо. Второй – тот, которого я заставила на блюдце гадать… Костя, кажется? Третьего не припомню.

Оказывается, ограбили ту самую фирму, в которую мы сдали кольцо на оценку.