Ведьмино колечко

– А ты представляешь, что станет с моей жизнью, если я таким образом засвечусь на весь Питер?

– Ты же собираешься работать на телевидении?

– Уже нет.

– Я вовсе не стращаю тебя…

– Не в этом дело. Я сегодня твердо уяснила, что телевидение – это не мое. Этот дядя утверждает, что и журналистика. С этим я еще поспорю.

Вечером Тоня позвонила из Москвы, где учился в университете Кузя. Они ехали в Утятин, прихватив с собой Жорку, и решили на несколько дней завернуть в Питер. И как это Людмила его отпустила?

По приезде все выяснилось. Жорка просто поставил родителей перед фактом: уезжает отдыхать к бабушке, которую ни разу не видел, на все лето. А про меня они ничего не сказали, иначе была бы война. Родители думают, что они на несколько дней задержались в Москве.

Когда я готовила ужин для ушедших на экскурсию гостей, Любовь Михайловна, откликнувшись на звонок домофона, заглянула на кухню и сказала:

– Ну, держись, Наташка! Александра с внучкой поднимается.

– Дайте мне яду!

И началось! Она хочет в Светиной комнате остановиться, а там мальчики поселились. Им придется спать на надувном матрасе и раскладушке, а почему не на кровати и диване?

– У нас морской закон: кто первый встал, того и тапки.

Тут потребовала внимания Сашенька, и Александра отвлеклась на внучку. Потом, когда Сашенька занялась игрушками, ее бабка вновь взялась за меня:

– Что у тебя за вид? Бледная, не накрашенная! Ты не настолько стара, чтобы окончательно махнуть на себя рукой! А отеки какие!

– Разве можно упрекать за болезнь? – попыталась отвязаться от нее я.

– Чем это ты вдруг заболела? Будет прикидываться!

А дай-ка я ее проверю по методу Ефрема!

– Ты что, не знаешь? Лейкемия.

Пауза. Потом:

– Ты это серьезно?

– Кто же такими вещами шутит? А почему, ты думаешь, родственники ко мне понаехали? Они сдают кровь на совместимость.

– А мне ты почему ничего не сообщила?

– А ты что, согласна на трансплантацию? Мне нужна пересадка костного мозга и печени. Я тебе дам адрес клиники потом.

Длительная пауза.

– Я слишком стара. Пусть сдают те, кто помоложе.

– Пусть.

– Тетя Наташа, – вдруг Сашенька обхватила меня за талию. – Давай я кровь тебе сдам.

– Спасибо, солнышко, – растроганно сказала я. – Но несовершеннолетние не могут быть донорами.

Когда Тоня с мальчиками вернулась после прогулки, я рассказала ей о своей шутке.

– Наташка, ты совсем дура? – возмутилась она.

– А что она меня все пилит? Хоть отвяжется!

После ужина старшие устроились у телевизора, а мальчишки перетащили к себе компьютер и записывали фотографии на CD. Сериалы я не люблю, поэтому устроилась рядом с ними и рассказала о том, что наплела Александре. Мальчики посмеялись, а потом Жорка нахмурился и сказал:

– Ты, Наташа, если заболеешь, не скрывай. Я тебе хоть кровь, хоть печень. Ты же мне сестра.

– Ладно, братик, я теперь в надежде.

В дверь поскреблась Сашенька.

– Заходи, солнышко, – сказала я. – Вот, племянница наша общая тоже мне свою кровь обещала.

– Знаешь, тетя Наташа, давай лучше я печенку тебе отдам. А то мозги у меня глупые, дедушка сказал. Я учусь плохо.

У нее даже слезы на глазах выступили, когда мальчишки захохотали. Кузя, молодец, выскочил из-за стола и подкинул ее к потолку:

– Не обижайся, племяшечка! Это мы смеемся от радости, что ты у нас добрая такая!

В дверь просунулась Тоня: «Что ржете?» Мальчики наперебой стали рассказывать о предложении Сашеньки. Она умилилась и села рядом со мной:

– Давайте-ка я с вами посижу.

Как-то незаметно мы перешли к воспоминаниям, послали Сашеньку за альбомами и стали разглядывать фотографии.

– А это кто? – спросила Тоня.

– Не узнаешь? Это же я!

– Господи! Мне говорили, что ты растолстела, когда Людка забрала тебя в Москву, но я не знала, что до такой степени! Теперь я понимаю, как мы виноваты все перед тобой! То есть я, конечно, раньше поняла. Когда после продажи квартиры у нее жила.

– И сколько выдержала?

– Два месяца…

У Жорки даже уши покраснели. Он поспешно перебил нас:

– Наташа, а почему у тебя на групповых фотографиях везде вид сердитый?

– Потому что там присутствуют младшие тетушки Сима и Алла, – засмеялась Тоня. – А они, чуть чего, шлепали. Вот, посмотри, какая она довольная, когда с Валеркой.

Это нас Толик фотографировал. Я обхватила Валеркину ногу как дерево, прислонив голову к брючине. Действительно, вид довольный. Тоня стала вспоминать всякие истории, когда мальчишки таскали меня с собой: как Валерка играл в футбол, а мне постелил на траву свою куртку и строго-настрого запретил вставать, а я Валерку всегда слушалась, поэтому он вернулся домой, неся в руках отдельно меня, мокрые трусы и мокрую куртку. Как Митрохин проверял мой нос и чуть не попал в колонию. Как мальчишки решили переплыть озеро, а я, не задумываясь, поплыла за ними. Как один раз я разревелась, когда Валерка отводил меня в садик, он взял меня с собой в школу, и я просидела под партой Валерки два урока, и только на третьем, когда была контрольная, меня математичка Елена Игнатьевна обнаружила.

У Сашеньки глаза блестели:

– Влетело ему?