Ведьмино отродье

Он не хотел, чтобы она увлеклась театром. В мире искусства все очень непросто, театральная жизнь больно бьет по самолюбию. Слишком много отказов, разочарований, провалов. Чтобы выжить в театре, нужно иметь стальную кожу, железное сердце, несгибаемую силу воли и тигриную хватку, причем для женщины это верно вдвойне. Это жестокая профессия, и особенно – для такой девушки, как Миранда. Она такая чувствительная, такая отзывчивая. Феликс всю жизнь ее оберегал. Она даже не представляет, насколько погаными могут быть люди. Столкнувшись с низменными проявлениями человеческой натуры, она просто не будет знать, как с этим справиться. Ей нужно выбрать себе профессию более человечную. Может быть, она станет врачом. Например, стоматологом. И когда-нибудь выйдет замуж, конечно. За надежного, доброго, любящего человека. Не нужно, чтобы она растрачивала себя в мире иллюзий – исчезающих радуг, лопающихся мыльных пузырей, призрачных башен, пронзающих небеса, – как растратил себя он сам.

Но, видимо, театр у нее в крови, потому что она преисполнена решимости. Она настойчиво просит дать ей место в спектакле. Больше того: она хочет играть Миранду. Она чувствует, что создана для этой роли, говорит она Феликсу. Она счастлива от одной только мысли об этом! Ей не терпится познакомиться с человеком, который будет играть Фердинанда. Она знает, что они будут отлично смотреться вместе.

– Ты не будешь играть Миранду, – говорит ей Феликс как можно тверже. – Это невозможно.

Впервые в жизни он ей отказал. Как сказать ей, что ее не увидит никто, кроме него самого? Она просто ему не поверит. А если поверит, если ей придется поверить… что с нею будет тогда?

Почему невозможно? – спрашивает она. Почему ей нельзя сыграть Миранду? Он такой черствый! Он просто не понимает! Обращается с нею, как будто она…

– Что, капризуля? – спрашивает он.

Она и вправду надула губки? Стоит, скрестив руки на груди, смотрит исподлобья. Почему? – снова спрашивает она. Почему нет?

– Потому что у меня уже есть актриса на роль Миранды, – говорит он. – Извини.

Она огорчилась, и поэтому он огорчился тоже. Ему плохо, когда он ее обижает; у него болит сердце.

Она исчезает… Где она может быть? На улице, в темноте, под снегопадом? У себя в комнате? Сидит на кровати и дуется на него?

Но у нее нет своей комнаты, напоминает себе Феликс. Нет своей кровати. Она никогда не спит.

28. Ведьмино отродье

Понедельник, 25 февраля 2013

Теперь, когда у них есть костюмы, актеры заметно оживились. Пьеса стала для них реальнее. Они вертятся перед зеркалами во второй камере, официально переименованной в гримерную: разглядывают себя со всех сторон, корчат рожи, репетируют реплики. Делают упражнения на дикцию и артикуляцию, которым их научил Феликс.

Корабли лавировали, лавировали, да не вылавировали, – ему слышно, как они упражняются. Ар, ар, ар. В парус бриг впряг бриз близ берега. На дворе – трава, на траве – дрова. Певцы распеваются, «греют глотку», как их научила Анна-Мария: Бом, бом, бом! Динь, динь, дон! Колокольный перезвон!

Привезли синтезатор; после некоторых пререканий охрана дает разрешение пронести его внутрь. Его ставят в четвертой камере, превращенной в музыкальный салон. Анна-Мария работает с танцорами. Перед каждым занятием они разминаются: она заставляет их отжиматься и делать растяжку. Проходя по коридору в своем маленьком царстве, Феликс слышит ее:

– Держите ритм! Раз-два, шаг на два! Зажигаем! Зажигаем! Не умирать! От души! Не забываем считать! Двигайте тазом! Да!

8Рукк сосредоточенно возится с кабелями и миниатюрными видеокамерами. Потом устанавливает крошечные микрофоны и динамики, беспроводные: понятно, что стены сверлить нельзя.

В углу классной комнаты Феликс установил ширму. Здесь оборудован пункт наблюдения – с компьютером на столе и двумя стульями. Один – для Феликса, второй – для 8Рукка. Теперь Феликс может заглянуть во все уголки своих владений.

– Гримерка, – говорит 8Рукк, выводя ее на экран. – Музыкальный салон. Демонстрационная камера, первая. Теперь вторая. Каждая комната обозначена своим значком. Вот поток аудио, вот поток видео. Вот кнопка записи.

– Именно то, что мне нужно, – говорит Феликс. – Мой ловкий дух!

– А у вас точно есть разрешение? – спрашивает 8Рукк с некоторым беспокойством. Он не хочет проштрафиться: он подал прошение о досрочном освобождении, и ему не нужны неприятности.

– Вы вне подозрений, – говорит Феликс. – Это все часть постановки. Я беру всю ответственность на себя. Я объяснил все начальству. Они в курсе того, что мы делаем. – Это правда лишь наполовину, но и половина сойдет. – Если будут вопросы, обращайтесь ко мне.

– Понял, – говорит 8Рукк.