Ведьмино варево

— Мы извели волколака, людей охотившего у вас тут, хотим награду положенную за то, — успела вылезти вперед кошкодевушка. Молодой лесной ведьме только и осталось, что молча протянуть мешок с отрезанной головой.

— Не бери, дурень! — шлепнула тетка-ведающая по руке старосту. — Навертели халтуры какой, и не разобрать ничего. Кто только ткань зашептывал? Небось, с Кривого ручья материю брали? А ну на пол вываливай, что внутри, да подстели тряпку, подстели. А то саму заставлю полы в горнице отмывать. Посмотрим ишшо, что за волколак тако…

Куница с закаменевшим лицом проделала затребованное — и отрубленная голова тяжело выпала на подстилку, немедленно заляпав ту тошнотворными чёрными маслянистыми пятнами. Степан готов был поклясться, что здоровенные мухи того же оттенка черноты тут же соткались над ней прямо из воздуха! Княжеская ведунья мгновенно спала с лица, аж отгородившись от доказательства победы защитным жестом.

— Ну так что? — теперь уже настала очередь лесной ведьмы тыкать пальцем в голову. — Сомнения остались?

— Н-нет! — кажется, женщине очень хотелось сбежать, так её пугала оскверненная мертвая плоть. Да вот беда — все происходило в её собственном доме.

— Так что, мне и правда им, того-этого, награду давать? — глядя на развернувшуюся мезансцену, удивленно спросил ведунью староста.

— Давать, давать! — хищно подалась вперед Мява, чей пушистый хвост аж задрожал от азарта, норовя при том ткнуться в нос Степану. — И побольше!

Глава 8

— Мало!

— Ах ты ж зверюга окаянная!

— От борова и слышу!

— Всё одно больше не дам!

— А должен!

— Не должен!

— Награда в княжеском уложении оговорена, оглашенная, — тяжело оттирая пот, распахнул массивный, очень повидавший виды том староста. Он, наконец, сбавил тон, так и не сумев переорать Мяву, решив перейти к более, так сказать, материальным аргументам. — Смотри, ушастая, что правда княжеская говорит: «за нечисть лютую або нежить таковую — три рубля сребром положи». Тако же сказано: «два сребром дай, а один — меной той же ценности». Видишь?

Степан еще раз покосился на средства практически оптового расчета — два относительно тонких слитка серебра, на его глазах отрубленные хозяином дома от более длинного прута специально предназначенным для этого дела топориком. Благо, мягкий металл не особо сопротивлялся лезвию.

Честно заслуженное серебро так и притягивало взгляд. Как и «Правда» — местный сборник законов. Тяжеленная конструкция из деревянного переплета в кожаной обтяжке с металлическими уголками и множества пергаментных страниц с… А вот содержимое с текстом увязывалось с трудом, скорее походило на комикс или лубок с редкими короткими и в целом не обязательными подписями. Причем, исполнено все великолепие было явно вручную.

— Так это — за то, что нечистого извели, — снисходительно объяснила оборотень свою позицию представителю местной власти. — А за то, что выследили да сохотили лихо вместо княжеской дружины — вынь да положь!

Даже попаданцу показалось, что хитроушлая Мява пытается получить вознаграждение за одно и то же два раза, но мысли свои он удержал при себе. В отличии от старосты.

— Не выслеживали вы волколака! Зуб даю — сам он на вас напал!

— Почем знаешь? — хитро прищурилась его оппонент. — Али он сам тебе сё сказал?

— Напраслина!!! — аж задохнулся от возмущения мужчина.

— Так ото ж! — не осталась в долгу Мява.

Именно этот короткий обмен репликами Стёпа понял только потом, еще раз прокрутив его в голове — слишком много уровней смысла поместилось в двух фразах. Если коротко, кошкодевушка не просто иронично поинтресовалась «он тебе что, сам сказал» о мёртвом одержимом. Она, ни много, ни мало, обвинила старосту в сговоре с нечистью. Что-то вроде «живи тут, бей проходящих людишек, только наших деревенских не трогай». Вроде голословное обвинение, но… гадостные слухи и с меньшего начинаются. Доверие соседей к представителю местной власти штука такая тонкая… Оттого и крик старосты — «Напраслина!!!» — который Мява виртуозно возвратила крикуну уже по поводу самого объекта спора, что, мол, не выслеживали, и все такое.

— То для для дружины воинской или охотной награда, не для перехожих путников, — сдал очередную позицию деревенский управитель.

— А мы-то, по-твоему, кто? — резонно возразила ему ушастая, широким жестом указав на спутников.

— И как твоя дружина называется, и кто старший, а? — ехидно поинтересовался мужик… и неожиданно застал пушистохвостую хитрюгу врасполох! Вот так, на все придумала ответы, а на самое простое и забыла.

— «Ворон», — не давая паузе затянуться, неожиданно для себя брякнул парень. — Наградой ему стало отчетливо перекосившееся лицо главного по деревне и движение, будто собеседник решил одновременно сплюнуть через плечо и перекреститься. Это с учетом того, что христианства в этом мире и в помине не было. — А старшая вот, — он указал пальцем на Куницу.

— Вам подходит, — в конце концов выдавил из себя староста. — Чем брать награду будете? Сразу говорю, денег боле не дам!