Ведьмины конфеты

Танцуя, они потихоньку обводили канатом троицу чудовищ, затягивая петлю всё туже и туже. Другие ребята смотрели на них, воображая, что это часть представления. Ловушка уже почти захлопнулась, когда Фишер почувствовал, как невидимый вор схватил его за плечо.

– Фишер… прошу… помоги, – прозвучал голос Чемпа откуда-то из глубин чудовища.

Мальчик не знал, пугаться ему или радоваться. Чемп там, он ещё жив! Вот только голос был таким, будто ему ужасно больно. Будто он завис в каком-то непрекращающемся кошмаре…

Фишер покосился на Пеца и Бельчонка и увидел, что теперь их глаза наполовину чёрные, наполовину белые. Стали видны глазные яблоки, похожие на узкие полоски убывающей луны.

– Эта песня, – прошептал он Эве. – Она… их освобождает!

– Что? – переспросила та.

Но не успели они затянуть петлю…

Песня кончилась.

Чудовища замерли.

И снова их глаза стали непроглядно чёрными.

13 Беспредел в полночь

Фишер и Эва почувствовали, как дёргается канат у них в руках: чудовища рвались на свободу.

– Включите снова эту песню! – крикнула Эва диск-жокею.

– Да, да! И поскорее! – подхватил Фишер.

Но в зале гремели аплодисменты, и никто их не слышал.

Не успели овации стихнуть, как болотная тварь воздела свои корявые лапы и как гррраааахххнула! Из широких ноздрей вырвались потоки слизи, заливая толпу зеленой отвратительной плёнкой, фосфоресцирующей в темноте. Те, на кого она попала, закричали от боли.

Невидимый вор скинул мантию и цилиндр и бесследно исчез в толпе, заливаясь безумным хохотом.

Мимо чудовищ хотела пробежать девочка в наряде банана, но вампир-вегетарианец кинулся ей наперерез и укусил за руку, вонзив что было сил свои бритвенно острые зубы. Из раны брызнула кровь, заливая жёлтую ткань.

При виде крови вампир-вегетарианец с отвращением сплюнул, а оказавшиеся поблизости школьники кинулись врассыпную с испуганными воплями.

– Всем немедленно покинуть зал! – попытался командовать Фишер. – Скорее, пока не…

Тут вампир укусил ещё одного ряженого в костюме тыквы, и снова на пол спортивного зала пролилась кровь.

«Они ведут себя всё ужаснее!» – подумал Фишер.

И тут…

Стены и полоток залили вспышки голубого мигающего света.

Фишер выглянул в окно: к школе подъехали две полицейские машины. Миг – и в зал ворвались двое копов, державших руки на кобуре.

Поток убегающих школьников раздвинулся, обтекая их с двух сторон.

– Кто-нибудь объяснит нам, что тут творится? – рявкнул один из полицейских. – К нам поступил звонок о…

Он не успел закончить – невидимая рука сорвала с него шляпу. Где-то рядом раздался издевательский хохот Чемпа.

– Какого… – начал было коп, но запутался в шнурках ботинок, связанных вместе невидимыми руками.

– Смотри! – крикнула Эва. – Они удирают!

Чудовища расшвыряли стоявшее на сцене оборудование, и техника разлетелась на куски. А потом бросились вон из зала, выскользнули через заднюю дверь школы и снова скрылись в темноте октябрьской ночи.

Фишер с Эвой помчались следом.

Выскочив на стадион, Фишер только и успел заметить, как чудовища скрылись в лесу.

Тут подкатила третья полицейская машина, и Фишеру с Эвой пришлось поспешно отступать в кусты.

Они отлично слышали оттуда переговоры по рации…

Громче всех кричал диспетчер в участке.

– Офицер Коупленд, мы только что получили заявление о пропавшем ребёнке! Он одет в чёрные джинсы и белую простыню. Его мать звонит уже в десятый раз, так что лучше поторопиться и найти мальчика раньше, чем она поднимет на ноги ФБР.

Офицер Коупленд, сверкая лысиной в лунном свете, взял в руки рацию и ответил:

– Марла, сегодня по городу носятся десятки детей, одетых в простыни. Ты предлагаешь мне искать иголку в стоге сена.

– Шеф приказал немедленно явиться в участок, – перебила Марла. – У нас здесь проблемы похуже. Появились сообщения о каких-то мутантах, которые плавают в бассейнах и разоряют сады. А один парень даже пожаловался на невидимого карманника! Терпеть не могу этот Хэллоуин.

– Принято. Я уже выехал, – сказал офицер Коупленд, после чего не спеша откусил еще кусок пончика.

Дождавшись, пока машина с мигалкой отъедет подальше, Фишер признался Эве:

– Это я пропавший ребёнок.

– Если тебя хоть немного утешит, твоя мама по крайней мере это заметила и беспокоится, – сказала Эва. – Чего не скажешь про моих предков. Они сегодня веселятся на вечеринке с маскарадом у своих богатых друзей.

И она похлопала Фишера по плечу. И жест, как ни странно, не показался покровительственным. Это было простое сочувствие, что-то вроде «ничего страшного».

– Кстати, спасибо за то, что спас нас сегодня, – добавила она.

– Всегда пожалуйста, – ответил Фишер, слегка ошарашенный такой переменой в поведении девочки. – Ты видела всю эту кровь на полу? Дело становится слишком серьёзным.

– И нам надо придумать план. Сейчас же, – сказала она. – В том предупреждении на фантике сказано, что проклятие надо снять до рассвета. А уже почти одиннадцать!

Фишер задумчиво смотрел на опушку. Деревья слегка раскачивал ветерок. И от этого они казались ещё более зловещими.