Ведьмы

— Сдается мне, — сказала Самая Главная Ведьма, — что фы, старричье, уже не сможете фспирраться на фысокие деррефья за яйцами тьфутынуты.

— Не сможем, Ваше Величайшество! Ох, не сможем! — хором отозвались старухи.

— И фам не достать кррабокадабрра, которрый селится фысоко в скалистых горрах, — продолжала Величайшая Ведьма, — и что-то я слапо сепе прредстафляю, как фы станете гоняться за пррыткой маррмедузой, или ныррнете в моррские глупины, чтоп прронзить дорремиша копьем, или попрретете по мррачным полотам с рружьем наперефес, чтопы подстрелить гиппопопу. Слишком фы для фсего этого старры и слапы.

— Правильно, правильно! — поддержали ее старухи. — Уж куда нам! Куда!

— Фы, старричье, много лет прослужили мне феррой и пррафдой, — продолжала Величайшая Ведьма, — и я не хочу фас лишать удофольстфия уничтожить тысченку-дрругую детей только за то, что фы стали слапы и старры. А потому я прриготофила сопстфенными сфоими рруками огрраниченное количестфо Мышедела Замедленного Дейстфия, которрое и намеррена рраздать федьмам соотфетстфенной фозррастной группы, пррежде чем они покинут отель.

— О, покорнейше благодарим! — раздался хор дряблых голосов. — Вы чересчур к нам добры, Ваше Величайшество! Вы так щедры, так заботливы!

— Фот опрразец того, что я для фас прриготофила! — выкрикнула Величайшая Самая Главная Ведьма. Она порылась в кармане платья и извлекла оттуда малюсенький флакончик. Высоко подняла его и гаркнула: — Ф этом маленьком пузырьке пятьсот доз Мышедела! Достаточно для того, чтоп пятьсот детей пррефрратить в мышей! — Я разглядел пузырек: темно-синего цвета, совсем крошечный, как флакончики с каплями от насморка, которые продаются в аптеке. — Каждая старрушенция получит по два пузыррька! — объявила она.

— Вот спасибо, вот спасибо, Щедрейшая и Заботливейшая вы наша! — запричитали старухи. — Ни одна капелюшечка не пропадет даром! Мы торжественно обещаем перед лицом своих товарищей поуничтожить, поизвести, поприкончить по тысяче детей каждая!

— Сопррание окончено! — провозгласила Величайшая Ведьма. — Остафшееся фремя нашего пррепыфания ф этом отеле фсе ррасписано по часам, по минутам!

Сейчас мы идем на эту их Солнечную террассу пить чай с этим их смехотфоррным дирректорром.

Долее, в шесть часоф фечерра те федьмы, которрые черресчурр старры, чтопы лазать по деррефьям за яйцами тьфутынуты, должны яфиться ко мне в комнату, дапы получить по два пузыррька Мышедела Замедленного Дейстфия каждая. Комната у меня — номерр 454. Не запутьте.

Затем, уже ф фосемь часоф, мы фсе сопирраемся в рресторране отеля на ужин. Мы — милые дамы из Корролефского Опщестфа Защиты Детей от Жестокого Опрращения, и там уже накррыфают дфа длинных стола — специально для нас старраются. Только не запутьте заткнуть носы ватными затычками. Этот рресторан путет полон меррзких, гррязных детишек, и пез затычек фы просто не фынесете фони. Крроме того, не запутьте фсе фремя нормально сепя фести. Фсе ясно? Фопросы есть?

— У меня один вопрос, Ваше Величайшество, — прозвучал голос из зала, — а что если одну из шоколадок, которые мы будем раздавать в наших кондитерских, вдруг съест взрослый?

— Что ж, тем хуже для этого фсррослого, — тонко усмехнулась Величайшая Ведьма. — Сопррание окончено! — крикнула она. — Фсе сфоподны!

Ведьмы встали, начали собирать свои вещички. Я смотрел на них в щелку и прямо дождаться не мог, когда же они, наконец, уберутся и я смогу вздохнуть спокойно.

— Постойте! — завопила вдруг одна ведьма в последнем ряду. — Да погодите же вы! — Вопль ее эхом отразился от стен бального зала и прогремел, как боевая труба. Все ведьмы застыли, обернулись и посмотрели на ту, которая вопила. Это была высокая ведьма, и я увидел отчетливо, как она стоит, откинув голову, задрав нос и жадно вбирая воздух своими огромными, витыми наподобие морской раковины ноздрями.

— Погодите! — завопила она снова.

— Да что такое? — заволновались вокруг.

— Собачьи какашки! — взвизгнула она. — Вот-вот! Собачьими какашками пахнуло!

— Да ну тебя! — раздалось ей в ответ. — Не может такого быть!

— А вот и может! — голосила первая ведьма. — Ой! Опять! И ведь сильно! Прямо здесь где-то! Ну! Определенно где-то совсем рядом!

— Что там у фас прроисходит? — гаркнула Главная Ведьма, уставясь на них со сцены.

— Милдред собачьи какашки унюхала, Ваше Величайшество! — крикнул кто-то из зала.

— Ну что за прред сопачий! — крикнула Самая Главная Ведьма. — Ф пашке у ней, фидно, сопачьи кокошки! Ф зале же нет детей!

— Да погодите! Погодите вы все! — взвизгнула ведьма по имени Милдред. — Не двигайтесь. Вот! Я опять чую! — Ее огромные ноздри колыхались, как рыбьи плавники. — Все сильней и сильней! Ой, прям не могу! Неужели же вы ничего не чуете?

Все носы задрались, все ноздри стали отчаянно раздуваться.

— А ведь она права! — крикнул чей-то голос. — Абсолютно права! Это собачьи какашки! О, мерзость!

Еще несколько секунд — и все ведьмы в зале, все до единой, уже вопили наперебой.