Ведьмы из Варбойс. Хроники судебного процесса

«По Божьей воле, добрая сестра!» – ответила та. Тогда мисс Джоан подошла, взяла руку горничной и протянула сестре Элизабет, которая стала царапать ее, пока не пошла кровь. И казалась она удивительно радостной, когда увидела, что пошла кровь. Потом она также обрезала свои ногти, вымыла руки и бросила все в огонь.

Вслед за тем все присутствовавшие разошлись, а горничная трижды раз за разом помогла мисс Джоан выйти из припадка тремя различными заклинаниями, как рассказывали прежде. И также вывела из припадка мисс Элизабет Трокмортон, сказав, что она околдовала мисс Элизабет Трокмортон после того, как ее мать исповедалась.

Мисс Джейн

Мы теперь оставим мисс Джоан до дня заседания Выездного суда и вернемся немного назад, снова к мисс Джейн, которая была второй по возрасту из младших детей господина Трокмортона и пила столь же глубоко из чаши несчастий, как и любая другая сестра. А поскольку была первой, кто заговорил об этом, то была и первой, кто невзлюбил и раскрыл виновника случившегося. Ведь она первой закричала из-за мамаши Сэмуэл, сказав, что та навела на нее порчу, еще до того, как кто-то из родителей или кто-либо другой пришел к тому, чтобы заподозрить ее в колдовстве. С тех пор (о чем есть весомые причины полагать), поскольку первой дала повод подозревать старуху и даже сама открыто обвинила ее, она оказалась наказанной, как и все, а скорее всего, и сильнее других. Никто из сестер (кроме мисс Джоан) не испытывал столь тяжких ударов, столь опасных и смертельных соблазнов, как она. В разное время и не раз она была искушаема броситься в огонь, в воду или лишить себя жизни, перерезав себе горло ножом.

Это происходило с ней так: она часто во время припадков внезапно выхватывала нож из футляра и если была вне дома, бросала его как могла дальше, а если была дома и сидела за столом или в любом другом месте, то бросала под стол или в какой-нибудь угол комнаты, говоря, что дух сейчас искушает ее самоубийством, но она не сделает этого и просит Господа укрепить ее против него. Очнувшись от припадка, она ничего не знала о случившемся и удивлялась, когда у нее кто-то отбирал нож. Многократно подтверждалась и опасность огня.

Ее манило и тянуло засунуть голову в очаг. Она позволяла лицу настолько сблизиться с огнем, что останавливалась лишь силой того, кто удерживал ее – если бы ее отпустили, то она плашмя упала бы в очаг в полной решимости погибнуть там. То же у нее часто происходило с водой. Она всегда говорила, что дьявол искушает ее и тем, и другим.

Все же во всех этих искусах неизменно можно было отметить, что она никогда не соблазнялась какой-либо из этих опасностей (насколько нам известно) будучи одной, но всегда, когда кто-то был рядом и мог помочь.

Какой же можно сделать из этого вывод? Происходило ли все по милостивому провидению и доброте Божьей, которые нельзя отрицать, но они были явлены столь странно и так удивительно, как в сохранении ее [жизни], так и в отношении остальных сестер при таких мучительных крайностях? Или же это некая скрытая издевка и насмешка дьявола, чтобы обмануть окружающих? Сомнения остаются и не могут быть разрешены среди людей, но так или иначе, как бы то ни было – слава Богу!

* * *

В пятницу, 15 марта 1592 [т. е. 1593] г., мисс Джейн, сидя за столом во время обеда, очень мучилась в припадке, подобно тому, как две или три недели назад, и это особенно обострялось во время еды, а потом и в любое другое время дня. Припадок всегда обязательно прихватывал ее незадолго до того, как она собиралась сесть [за стол] или вознести благодарение, или вскоре после [молитвы].

В тот день, когда она обедала, ей казалось, что кто-то сидел на столе и разговаривал с ней о Нэн Сэмуэл. Некоторое время она его слушала, а затем с тяжелым выражением лица оглянулась на горничную, которая стояла за ней, и покачала головой, будто печалясь.

Мисс Джейн часто говорила, когда другие сестры были в припадках, что дух твердит им, что она также должна поцарапать Нэн Сэмуэл до следующего заседания Выездного суда, которое случится когда следует. Но она всегда отвечала ему, что не будет царапать ее, и пусть дьявол делает с ней, что хочет. Дух, по ее словам, очень много увещевал ее, но она всегда противилась ему, открыто заявляя, что не будет этого делать.

В тот вечер, когда она сидела за ужином с остальными сестрами, то впала в острый припадок, согнувший и скрутивший ее тело, будто сломав спину. Ее руки тряслись так, что она не могла прочно и долго удерживать нож, который уколол бы ее руку. Когда этот приступ закончился, дух, казалось, заговорил с ней снова, как во время обеда, поскольку она повторила в той же манере действия в отношении Агнес Сэмуэл, которая стояла за ней как прежде, и выразила еще больше признаков печали, чем прошлый раз.