Ведьмы Холодного острова

Хозяйка наспех расчесала темные волосы и теперь появилась в золотистом платье по фигуре, которое сразу превратило ее в женщину, не лишенную привлекательности.

— Ух ты! — воскликнула Юля. — Да ты королева!

И так у нее получилось искренне, что Белка зарделась, и глаза ее совсем уже загорелись огнем жажды чего-то большего, чем она имела в этом доме.

— А когда сниматься-то будем? — спросила она. — Может, прям сегодня?

— Скоро, Белка, скоро. Ты черное платье примерь.

— Ага! — кивнула та и вновь унеслась.

Не теряя времени, Юля метнулась к буфету, распахнула створку и вытащила коробочку. Открыла ее и замерла. Выудила пальцами находку и спрятала в карман джинсов. Она закрыла коробочку, быстро вернула ее на место, но закрыть створки буфета не успела. В комнату ворвалась Белка со словами:

— А может, мне шляпку какую? Есть у меня; тоже от мамаши, подлюки, остались…

Юля обернулась. Сердце ее забилось, как всполошенная птица. Дыхание перехватило.

— Ты чаго это лазишь тут? — ошарашенно спросила Белка.

Она остыла на глазах — и следа не осталось от ее прежнего воодушевления.

«Попалась!» — стучало в ушах опрометчивой гостьи.

— Да я так…

— Чаго ты так?

— А я как раз хотела косыночку для тебя поискать, Белка. К платью твоему…

— Сама? В моем шкафу?

— Ну да, — нарочито смело улыбнулась Юля.

— Ты кто такая? — настороженно спросила хозяйка.

— Ассистент режиссера, — напомнила свою должность в мифической киногруппе Юля.

— Ой, не верю я. — Лицо Белки становилось все злее.

— Да чего ж не веришь-то?

«Интересно, она не буйная? — подумала Юля. — Если буйная, это плохо. Я ведь только гимнастикой занималась, а не рукопашным боем, а Белка-то — крепкая…»

— Ты что-то вынюхивать сюда пришла, да? Джулия?

— Чего же мне тут вынюхивать? У тебя-то?

— Да то. Зачем ты именно в этот шкафчик-то полезла, а?

— Да просто…

Юле что-то послышалось, но она не придала этому значения. Музыка бухала в гостиной и скрадывала звуки.

— Может, тебе там какая-то коробочка понадобилась, а?

— Какая коробочка?

— А такая коробочка. Где что-то важное хранится, а?

— Беличий хвостик? — улыбнулась находчивая гостья.

— Сейчас! — вырвалось у той. — Ты чего дуркуешь-то, Джулия? На кой тебе беличий хвостик, — и погрозила ей пальцем. — Ты за другим сюда пришла…

Юля прозрела разом: Белка все знала и понимала. Умела играть и таиться. Более того, она путала игру с жизнью и наоборот. Выворачиваться было бесполезно, теперь нужно было только одно — проложить себе дорогу к выходу, и любым способом. Но как было отодвинуть здоровенную девку у входа, которая запросто режет ножницами хвосты белкам? И было это лет восемь назад! Теперь Белка повзрослела и могла запросто взяться за человека. К тому же такие, как она, в состоянии аффекта не чувствуют боли и дерутся как раненые звери. И сможет ли она, Юля Пчелкина, справиться с ней?

И тогда Юля решила пойти ва-банк:

— Ты права, Белка, я тут не просто так. — Она потянулась к сумке, стоявшей на столе.

— А зачем ты тут? И чего это ты к сумке тянешься? — угадала ее движение Белка.

— А того это, — холодно бросила Юля. Она сама сгруппировалась, как кошка перед прыжком. — Варвара-то, соседка ваша, выжила и на тебя показала.

Это был как удар током. Белка разом изменилась в лице и отступила. Юля воспользовалась ее растерянностью, запустила руку в сумку и вытащила оттуда газовый пистолет. Но вид он имел настоящего боевого оружия! Белка вскрикнула и отступила — и тут же наткнулась на мужичка. Он вырос на пороге. Это был Матвей — заместитель по хозяйству тети Глаши из дома культуры. Отец Белки. Загорелый, лысый, со вздувшимися венами на висках и гневно ощеренным ртом. Тот самый, кто учил дочку, как резать свинью. По нему было видно — он едва сдерживался. Непрошеная гостья взбесила его!

Ситуация была хуже не придумаешь. Юля едва успела сунуть руку с газовым пистолетом обратно в сумку и так и держала его, сжав что есть силы. Но и хозяин что-то прятал за спиной, как будто бы палку.

— Вы чего дочку пугаете? — спросил Матвей. — Не видите, она больная?

Белка вся вспыхнула:

— Пугает она! Пугает, папка! Пистолетом! Он у нее черный! По вещам моим лазит! Стращает! Говорит: Варвара-то жива! Варвара наша, бедолага!

Ты не бойся, Белка, — проговорил Матвей. — А зачем она приходила? Зачем ты ей открыла, дочка?

— Она за слоником приходила, папка!

Вот когда у Юли все внутри оцепенело.

— За каким слоником? — спросил сторож из дома культуры.

— Которого я у Варвары с полки взяла. Маленький такой слоник, хорошенький! Блестящий. Фарфоровый. — Она даже наклонила голову для убедительности.

— Ты у Варвары слоника взяла? — спросил отец.

— Да, взяла.

— Когда?

— А тогда, — многозначительно объяснила дочка. — Тебе говорить не хотела: боялась — заругаешь меня.

— Это правильно, что боялась. Я б высек тебя, до крови…

— То-то и оно, папка! Да уж больно красивый он, слоник-то! Мааааленький, блестящий!

Юля точно через туман слушала этот жутковатый диалог двух не совсем нормальных людей.

— Понимаю тебя, дочка. А что она тебе обещала? Эта, — он кивнул на Юлю.

Та прижалась спиной к столу и держалась за сумку, как за спасательный круг.