Читаем Ведьмы поместья Муншайн полностью

Ведьмы поместья Муншайн

– Кстати, насчет хекканского жезла, – осмеливается сказать Персефона. – Я могла бы сегодня и завтра помочь вам в его поисках.

– Нет, – резко обрывает ее Квини, лицо ее вдруг становится суровым. – Спасибо, ты и так нам здорово помогла.

– Но мне это вовсе не в тягость. – Персефона чуть ли не заикается от волнения. – Я правда только рада буду. И завтра я могла бы…

– Нет! – Квини снова как-то странно смотрит на нее, словно не зная, то ли прогнать девочку прочь, то ли обнять ее, чтобы больше не отпускать никогда. – Завтра у нас грустный день, и нам лучше остаться своим узким кругом.

– Хорошо, как скажете, – говорит Персефона, стараясь не выказать своей обиды.

Из комнаты гнева слышится звон разбиваемого фарфора, и Персефона отправляется туда. Увидев внутри Иезавель, девочка собирается войти, но замирает на пороге: прекрасное лицо этой женщины залито слезами.

Персефона тихонько наблюдает за ведьмой. Вот она разбивает тарелку об пол, а затем подходит к стене и вжимается в нее лбом. Женщина гладит стену и что-то тихо шепчет. И тут Персефона вспоминает схожий опыт, как она ушла из дома, зная, что ее мать доживает свои последние часы и что нельзя удержать ее на этой земле даже силой своей дочерней любви.

Персефоне понятно горе Иезавель, она и сама до сих пор не смирилась с потерей родного человека, и сейчас ей больно смотреть на Иезавель, это так разрушительно.

Поэтому она уходит и пытается отыскать Табиту, ради которой, собственно, и пришла сегодня. Как бы ей ни нравилось помогать ведьмам в простых бытовых вопросах, Персефону не покидает чувство, что если сложить все кусочки пазла, она смогла бы отыскать этот жезл. Но она не знает, что именно произошло той трагической ночью, когда убили Тэбби и арестовали Руби. Возможно, подробности этого происшествия дадут ответ на все вопросы.

Но не так-то легко отыскать привидение. В отличие от ведьм Персефона не способна увидеть Тэбби, она может только почувствовать поток энергии через перепады температуры в воздухе. Поэтому девочка по нескольку раз обходит пустые комнаты, словно двигаясь по разметке. От Рут Бейдер Гинзбург сейчас никакого толку: она просто болтается под ногами, требуя, чтобы ее взяли на ручки.

Через час Персефона уже готова отказаться от поисков, но тут из библиотеки раздается вороний карк. Это странно, потому что Персефона там уже была и никого не видела.

– Иди сюда, дитя, – хрипло зовет Виджет.

Персефона входит в библиотеку и по расположению Виджет понимает, что Тэбби сидит сейчас в зеленом кожаном кресле. Ворона дергает головой и щелкает клювом, словно сшивая воздух вокруг призрака. А потом она начинает вещать со своей жердочки:

– Ты явно нацелена, чтобы найти меня. У тебя, наверное, накопились ко мне вопросы?

Рут Бейдер Гинзбург рычит на ворону и возбужденно дрожит. Персефона шикает на нее, и собака успокаивается, тем не менее не отрывая взгляда от птицы.

Персефона не представляет, как установить визуальный контакт с призраком – неприлично ошибиться и смотреть куда не надо. Поэтому девочка просто поворачивается к Виджет, которая и является проводником между миром видимым и невидимым.

– Ты, наверное, хочешь понять, как я умерла, – говорит Виджет, склонив голову набок.

– Да, если только вас это не очень расстроит.

Тут в комнату входят Руби с Урсулой – обе изрядно вспотевшие и немного на взводе. Им пришлось здорово постараться, чтобы снять портрет Мирабель и упаковать его.

– Так вот ты где, Тэбби, – говорит Урсула. – А мы тебя обыскались. – Сестры усаживаются на диванчик и смотрят то на Тэбби, то на Персефону. – И о чем вы тут беседуете?

Услышав голоса в библиотеке, сюда приходят и Квини с Айви – обе вооружены планшетами, на которых закреплены листочки со списком поручений. Через минуту к ним присоединяется зареванная Иезавель.

– Что, опять собрание? – спрашивает она.

– Эта девочка хочет узнать подробности той ночи, когда я умерла, – каркает Виджет.

Урсула бледнеет:

– Может, лучше перенести разговор на другой раз?

Все молчат, потому что Виджет впала в некоторую задумчивость, но потом она говорит:

– Из-за событий той ночи я накрепко привязана к этому месту. Но через двадцать восемь часов дом будет снесен с лица земли. Если мы поговорим, возможно, Руби что-то вспомнит про жезл. А если и нет, возможно, она хотя бы вспомнит, почему я погибла.