Ведунские хлопоты (СИ)

Вот люблю такие телепорты, когда сам не за рулем. Раньше еще хорошо работало с пивом. Выпиваешь пару бутылок, заваливаешься в автобус и вот тебя уже расталкивает недовольный водитель в Выборге. Красота!

Что еще интереснее, Ткач будто выполнил задачу на сегодня по скоростному и хамоватому воздению. И по тому же Приморскому проспекту ехал уже спокойно, не стараясь прыгать из полосы в полосу. А я смотрел в окно на Питер.

Многие не понимают, что второго такого города в России нет. Потому что Санкт-Петербург очень разный. Для кого-то — это исключительно Эрмитаж, Русский музей и Спас на крови, для других состоящее словно из одних дворов Жмурино-Мурино, для третьих — перманентные пробки Красносельского и Кировского районов.

Для меня Питер был смесью всего и сразу. Учился я когда-то возле Екатерингофа, жил в общаге неподалеку от набережной Пряжки, а пил в студенчестве… да где я только не пил. Даже неудивительно, что завалил вторую сессию. Это сейчас, после армейки и смерти бабушки мозгов прибавилось. А тогда вырвался ребенок в большой город и ушел в отрыв. К сожалению, картина совсем не редкая. Не знаю, может, если бы мне запрещали поменьше до поступления, так бы резьбу и не сорвало?

А еще я заметил, что Питер изменился. Нет, на прежнем месте стояли дома, так же ужасно вели себя водители на дорогах, накрапывал генеральный спонсор города — балтийский дождик. Однако теперь дворы смотрели на меня не призывно приглашая выпить, а будто кутались в каменные складки одежд, пытаясь сохранить свои тайны.

Самое главное, конечно, это нечисть. Ее было столько, что даже глазах рябило. Проносились кучей чумазые черти; чинно ходили по улицам, увешанные множеством пакетов и свертков, домовые; бежала за каким-то бесом огневица — пожилая женщина с ослепительно-рыжими волосами — пытаясь с тем поговорить; сидели возле перекрестка похожие на перекати-поле крохотные шиши; в ближайшем парке ворковали две ногай-птицы; почти бесплотной тенью брел по мостовой жирдяй; с наглой рожей сидел на парапете гнетко.

Я не успевал замечать всех существ рубежного мира — столько их было здесь. Даже глаза разбегались. О них я читал в тетради и не думая встретить. И вот ведь, ходят, живут, делами какими-то своими занимаются. И что самое интересное, они здесь всегда были. Даже когда я учился. А ведь чужане ничего не замечают.

— Матвей, за тобой никто следить не должен был? — неожиданно спросил Ткач, сигналя попелюхе.

Старуха с синюшным лицом встрепенулась, а завидев кощея и вовсе побежала к тротуару, раскидывая в стороны толстые ноги. Забавно, что случайному зеваке могло показаться, будто водитель «Рейнджа» сигналит зазевавшейся девушке на «Кии» перед ним.

— Вроде нет, — пожал я плечами.

На самом деле за мной мог следить кто угодно, претендентов хоть отбавляй. Вот только едва ли кому-то в здравом уме придет в голову это делать, когда рядом кощей. Да еще имеющий самое прямое отношение к Великому Князю.

— А что, вы заметили что-то необычное?

— Да ничего необычного, — отозвался Ткач. — Все предельно ясно. Сначала от Выборга вели, но недолго, потом по трассе. Причем, как я не петлял, как не гнал, оторваться не получилось.

Я посмотрел в панорамную крышу и разглядел крошечную точку прямо над нами. Слишком большую для птицы и слишком маленькую для вертолета. Короче, у меня есть две новости. Хорошая — я знаю, кто за нами следит. Плохая — сирин оказалась нечистью слова. Сказала, что мы скоро встретимся и решила сдержать обещание. Поперлась вот за мной в Питер. Интересно, что ей от меня надо?

Нет, догадка была. И от нее у меня выступил холодный пот, а волосы встали дыбом по всему телу. Вот только преданной поклонницы с легким психическим расстройством мне не хватало. А ведь она свою любовь явно как-то проявлять начнет.

Мы тем временем проехали Петровский фарватер и судя по тому, что не отправились вдоль Набережной, а углубились в Ваську, остров покидать не собирались. Интересно, очень интересно.

Что еще любопытно, Васильевский остров я любил особой любовью. Именно здесь я по странному стечению обстоятельств чаще всего попадал в неприятности, получал по лицу, один раз меня даже грабили, хотя денег больших с собой не было. Однако никакого негатива к Ваське я не испытывал. Эти прямые линии вместо улиц, длинные доходные дома и редкая зелень крохотных парков имела какое-то свое, особое очарование.

Наверное, это можно было даже сравнить с первой любовью. Возможно, девушка странная, не самая уравновешенная, но ты все равно вспоминаешь ее с какой-то нежностью. Потому что такого уже точно (и слава Богу) не повторится.

Ткач проехал почти всю Ваську по Наличной. И только тогда сказал, куда мы направляемся. Все это время я сидел с собственным телефоном, чувствуя себя пассажиром такси с легкой паранойей, которого везет здоровенный молчаливый водила, не разговаривающий по-русски. То есть, как обычный пассажир эконома.

— Мы в особняк Брусницыных, — сказал кощей. — Его Величество останавливается там, когда приезжает в Санкт-Петербург. Сначала туда заедем, а потом я тебя в комнаты отвезу.